<<<   БИБЛИОТЕКА   >>>


Святитель Феофан Затворник. Толкование на послание святого апостола Павла к Галатам

ПОИСК ФОРУМ

 

ЗАЩИТИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ (1, 11-2, 21)

Лжеучители, чтоб иметь лучший успех между галатами, унижали святого Павла в их глазах, говоря, что он Самого Господа не видал, а научился Евангелию от других Апостолов, а потом отступил от них и, составив свое учение о ненужности закона Моисеева, стал учить несогласно с ними; для того же, чтобы прикрыть свое разно-учение, он, бывая с другими Апостолами вместе, говорит и действует, как и они, то есть снисходит к делам закона Против таких неправых внушений обращает вначале свою речь святой Павел; ибо иначе возродившиеся в душах галатов предубеждения против него мешали бы им принять и те доказательства истины Евангельского учения, какие он намерен был предложить им на основании Божественного Писания и разумно понимаемых условий спасения человека падшего. Он говорит: 1)что Евангелие, которое я проповедую, принято мною не от человеков и не сам я придумал его, а научен ему Самим Господом (см : 1, 11 — 16); 2) что от других Апостолов, или вообще верующих, научиться сему Евангелию я не мог, как видите из обстоятельств моей жизни (см.: 1, 17 — 24); 3) что учу нисколько не разно с прочими Апостолами, напротив, они десницы дали мне и Варнаве на такое именно учение (см.: 2, 1 — 10); 4) что я нисколько не применяюсь к другим, напротив, прямо пошел против самого Петра, когда увидел, что он действует совсем несогласно с Евангелием (см.: 2, 11—21). Этими очевидностями святой Павел рассеял неправые о себе внушения и восстановлял свое достоинство неложного учителя. Цель же у него не та, чтобы себя защитить, а чтобы восстановить в сердцах галатян убеждение, что Евангелие, им проповеданное, есть свыше, потому непреложно истинно и изменяемо быть не может. Святой Златоуст, как уже было замечено, так и полагает, что святой Павел затем рассказывает обстоятельства своей жизни, чтобы доказать, что он проповедует истину. «Он мог бы,— продолжает далее святой Отец, — и от другого источника заимствовать доказательства в подтверждение истины своего проповедания, как-то: от знамений... чудес... но устрояет слово свое иным образом».

 

1) О непосредственно откровении Евангелия святому Павлу Самим Господом (1, 11-16)

Сию истину внушает святой Павел: а) своим Апостольским авторитетом (сказую... [1, 11 — 12]) и подтверждает: б) внезапною своею переменой из гонителя в защитника (см.: 1, 13 — 16). Так смотрит на сие святой Златоуст: «смотри, как он и от высших, и от низших доказывает, что он был ученик Иисуса Христа, Который Сам, без посредства человеческого, благоволил открыть ему разумение всего. Как же бы ты доказал неверующим, что Сам Бог открыл тебе оные неизреченные тайны без посредства человеческого? Это доказывает, говорит, прежний мой образ жизни и мыслей и внезапная перемена. Ибо, если б не Бог открыл мне оные тайны, я не мог бы так внезапно и скоро перемениться. У людей учащихся, когда они твердо и пламенно держатся своих противных мнений, много потребно времени и старания, чтобы переувериться в оных. Посему, кто так внезапно переменился и, быв на самой высоте безумия, пришел в такое искреннее сознание; явно, что он Божиим откровением и наставлением так внезапно возвратился к здравомыслию. Это и заставило его упомянуть о прежней жизни и обращении, а их призвать в свидетели бывшего с ним».

 

а) Доказывает это своим авторитетом (1, 11—12)

Глава 1, стихи 11 — 12. Сказую же вам, братие, благовествование благовещенное от мене, яко несть по человеку. Ни бо аз от человека приях е, ниже научихся, но явлением Иисус Христовым.

Сими словами Апостол «открывает начало самого Послания и говорит, что от Сына Божия научился Евангелию чрез откровение, когда по воскресении Он был уже на небесах, и что то, чему научился, соответствует величию Того, от Кого научился» (Амвросиаст).

Сказую — торжественное удостоверение в истине своего слова. Тут дается разуметь, что то, что имеет быть изречено, не подлежит сомнению, что он ручается за это всем своим авторитетом. Святому Павлу обычно так говорить, и он употребляет этот оборот речи особенно в важных случаях, как, например, в Послании к Коринфянам (см.: 1 Кор. 15, 1 и далее), где кратко высказывает существенные пункты Евангелия. Для нас достаточно слышать подобное слово из уст Апостолов, чтобы верить, что учение их точно все свыше есть. Ибо они были носители полной истины и ей предали себя в жертву всецело. Блаженный Иероним точно такое и делает при сем наведение: «спрашивается, Евангелие, принятое Церквами всего мира, Божие ли есть или человеческое? Отвечаем, что когда те, кои говорят о себе: или искушения ищете глаголющаго во мне Христа (2 Кор. 13, 3) и: живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20), когда такие говорят, то не они говорят, но говорит в них Сам Господь. Итак, когда говорит Павел и Петр, то предают Божие Евангелие, а не человеческое».

Братие. Хоть он не похвалил их и знал, что они открыли ухо свое речам лжебратии; однако все еще считает их состоящими в общении с собою и пишет, как к братиям о Христе, конечно в надежде исправления и в побуждение к тому. Заблуждение еще не делает заблуждшего отсеченным от общества содержащих истину, а упорство в нем.

Благовествование благовещенное от мене — не то, как я всюду его благовествую, а как благовествовал его у вас, в том виде, смысле и значении, как я вам его передал и как вы приняли; подобно, как и выше говорил (стихи 8 — 9): благовестихом, — приясте. Взор Апостола ограничен одними галатами, и их располагает сосредоточить все внимание на том, чему они научены были. Для нас же это все одно, как бы Апостол сказал: Евангелие, которое благовествую; ибо он всюду одинаково благовестил.

Яко несть по человеку. Если отвлеченно на него смотреть, имея во внимании одно только содержание, и то нельзя не заключить, что оно не есть дело человеческой мудрости. Это выражение похоже на то, как мы говорим: по-человечески, по-Ангельски, по-Божески. Всякий класс существ имеет свой круг свойственных ему принадлежностей, сил и действий, средств и целей, действительностей и возможностей. Судя по ним, можно наперед определить, подходит ли что к известному классу или нет. Это и говорит теперь святой Павел, — что Евангелие, им благовещенное, не из круга человеческих дел, не под силу человеку, и ожидать нельзя, чтобы человек умом своим мог придумать его. «Оно составлено не по человеческим умозаключениям» (блаженный Феодорит). «Несть по человеку, ибо по Богу есть, то есть по Божию откровению» (Экумений).

Ни бо аз от человека приях е, ниже научихся. После: несть по человеку — ожидалось бы: но по Богу есть или по откровению Иисус-Христову. Но святой Павел имел особое побуждение выставить пред галатами, что Евангелие его не только не есть человеческое, но и, будучи Божеским, дошло до него не чрез человека, а получено им лично от Самого Господа. Без этого удостоверения галатов могли еще сбивать, что святой Павел принял Евангелие от других, перетолковал его по-своему и учит несогласно с тем, как Сам Господь научил первых Апостолов (см.: святой Дамаскин, Экумений). В опровержение этого им надлежало бы свериться с тем, как учили очевидцы Слова. Но когда святой Павел удостоверил, что он Евангелие получил не от человека, а прямо от Господа: то мысли галатян должны были принять другой оборот. Очевидным становилось, что если так учить Господь повелел, то святой Павел иначе и не мог благовествовать. Что бы теперь про первых Апостолов ни говорили, для галатян было явно, что слово Павлово есть Божие слово, что сверяться с так далеко живущими от них нет нужды, ибо Господь всюду есть Один и Тот же, что слышат истину и они как бы прямо от Самого Господа.

В словах: приях — и: научихся — иные видят одну и ту же мысль, другие видят указание на разные степени постижения и усвоения Евангелия: в: приях — первоначальное обучение, принятие истины в общих очертаниях; в: научихся — углубление в круг открываемых истин, полное их изучение. Так блаженный Иероним: «между: принять — и: научиться — такое различие, что принимает Евангелие тот, кому оно внушается в первый раз, кто приводится только к вере в него; научается же тот, кто познает и все тайны его». Иные видят в: научихся — своеличное изучение Евангелия открываемого — и простирают его до того, что в: научихся — видят противоположение приях. У нас два человеческих источника познания: иное от других принимаем, до другого сами доходим своим соображением. Святой Павел отрицает и тот, и другой источник для своего Евангелия. Он говорит как бы: я от человека не принял его готовое и сам не измыслил его; в каком случае: ниже научихся — будет то же, что: не сам изобрел его. Последняя мысль очень важна в том отношении, что отвергает гадание тех, кои полагают, будто учение святого Павла есть его личное воззрение на Евангелие. Тут он удостоверяет, что Евангелие его в полном своем составе свыше есть, ничего сюда не привнесено от своеличных соображений, хотя, конечно, нельзя отвергать их в дальнейших приложениях открытых истин, хотя и эти происходили в уме его облагодатствованном не без указания и блюстительства Духа Божия.

Иным кажется, что в фразе: ни бо аз — слышится: ибо и я не от человека принял; то есть: и я подобно другим Апостолам. Но течение речи этого не оправдывает; хотя мысль не далека от намерения, с каким говорит те слова святой Павел.

Но явлением Иисус Христовым, — то есть Евангелие я получил прямо от Самого Господа. Наш славянский перевод останавливает внимание на явлении Господа святому Павлу на пути его в Дамаск и дает разуметь, что в этот момент он постиг силу Евангелия, хотя при сем слышал только: «Я Иисус: трудно тебе против рожна прати» — и: «иди в Дамаск, там тебе сказано будет, что ты должен сделать» (см.: Деян. 9, 5 — 6). Так блаженный Иероним: «здесь он указывает на то явление (откровение), когда, идя в Дамаск, сподобился услышать на пути глас Христа и когда он, ослепши, увидел истинный Свет мира». И Феодорит: «весьма премудро (святой Павел) употребил слово: явлением; потому что Владыка Христос вознесся тогда на небо и не всеми уже одинаково был видим; а ему явился на пути и сподобил его служения проповеди». Но между тем нельзя не видеть, что здесь положено только семя Евангелия, которому предстояло развиться в целое древо новозаветных истин. Хотя для иудея, тем паче ученого, очень уже много сказано одним тем, что Иисус Христос есть именно то, что о Нем проповедуют, — обетованный Израилю Избавитель мира. При этом само собою должны были вообразиться все те черты, в каких представлено в Ветхом Завете лице Мессии и Его Царство. Но очевидно, что одного этого было недостаточно для полного познания Евангелия. В Новозаветном учении много истин, коих нельзя узнать из одного Ветхозаветного Писания. Надлежало быть наученным от кого-либо Святой Павел говорит, что он этому научен от Самого Господа. Если явление пред Дамаском не всему могло его научить,— а у людей святой Павел ничему не научился, то надобно признать, что явления Господа Павлу продолжались и после и при этом открываемы были ему все тайны Евангелия Почему здесь под явлением надо разуметь откровение вообще. Апостол не указывает, когда и как бывали ему сии откровения; но, что они были, на это он не раз ссылается в своих Посланиях. Так, например, о втором пришествии Христовом и о том, что будет тогда с живущими и умершими, он говорит к солунянам словом Господним (1 Сол. 4, 15), конечно, в том смысле, что он слово сие слышал от Самого Господа; о тайной вечере он говорил тоже так, как приял сам от Господа (ср.: 1 Кор. 11, 23); судя по сему, и там, где он, пред изложением существа Евангелия, говорил: еже и приях, — надо разуметь, что это он приял от Господа (см.: 1 Кор. 15, 3). И то восхищение до третьего небесе, о коем он, поминая в Послании к Коринфянам, писанном год какой спустя после Послания к Галатам,— говорит, что оно было прежде четыренадесяти лет (см. : 2 Кор. 12, 2), уже случилось, когда святой Павел писал сие Послание, и вообще падает на первые годы по обращении его к Господу. Все такие указания обязывают нас признать, что Евангелие все, во всем своем составе, было открыто святому Павлу непосредственно Самим Господом и что, следовательно, он есть полный непосредственный ученик Господа, как и все Апостолы первейшие.

 Он как бы говорит: «Тот Самый открыл мне Евангелие, Кто научил и прочих с Петром Апостолов» (блаженный Феофилакт). Говорит же об этом для того, «чтобы противопоставить то клеветам противников, давая знать, что и в сем не ниже он прочих Апостолов. Ибо как они от Самого Господа прияли учение, так и он Его же имел учителем» (блаженный Феодорит).

 

б) Подтверждает это внезапною своею переменою (1, 13—16)

И одного этого Апостольского слова святого Павла достаточно было для удостоверения, что Евангелие им получено свыше. Но он не довольствуется этим, а представляет осязательнейшее тому доказательство в своей перемене. Он как бы говорит им: смотрите, каков я был прежде и каким потом вдруг стал, и увидите перст Божий в повороте моей жизни. Что был перст Божий, действовавший в нем и помогавший ему, он мог бы это доказать и явлениями ему Господа, и сопровождавшими его проповедь знамениями; но он этого не делает, потому что тут человеческая немощь потребовала бы поверки, а выставляет то, что было для всех осязательно очевидно, свое превращение из иудея в христианина. Что он гнал Церковь и разрушал ее, это всем было известно. Все же видели теперь и то, что этот гонитель и разоритель Церкви защищает ее и созидает. Из этого что следовало? Следовало дивиться, как и делали веровавшие в Иудее, и славить Бога (см.: 1, 23 — 24); но вместе признать, что дело святого Павла и проповедь его идут от Бога, и потому слушать его слова и покоряться его распоряжениям.

Надобно заметить, что на такие мысли только наводят слова святого Павла; они навевают такое убеждение и, конечно, изречены им не без тайного намерения, чтоб они и внушили сие убеждение. Буквальное же течение речи внушает и другое удостоверение, что учение святого Павла не есть человеческое, именно так: до обращения я гнал Евангелие, следовательно, знать его и охоты не имел, и не считал нужным; по обращении же не входил в сношение ни с кем из веровавших в него — с целию научиться ему. Судите после сего сами, сколько есть вероятности в слышанных вами речах, будто я научился Евангелию от людей? Святые Отцы и учители Церкви более останавливают внимание на первом, совсем будто не замечая второго. Ибо выяснять старались более дух Писания, нежели букву.

Глава 1, стихи 13 — 14. Слышасте бо мое житие иногда в жидовстве, яко по премногу гоних Церковь Божию, и разрушах ю: и преспевах в жидовстве паче многих сверстник моих в роде моем, излиха ревнитель сый отеческих моих преданий.

Слышасте. Видно, сам Апостол не рассказывал о своей прежней жизни, а так слух дошел до них. «Что Сам Единородный Сын Божий благоволил призвать меня гласом Своим с небеси, вы сего не знаете; ибо как вам знать, не бывшим со мною? А что я был гонителем, это вы очень знаете; ибо слух о моей жестокости доходил и до вас, несмотря на великое расстояние между Палестиною и Галатиею. Такой слух о мне не распространился бы так далеко, если бы моя жестокость не была слишком велика и для всех несносна» (святой Златоуст).

Мое житие в жидовстве иногда. Житие — не вообще как вел себя, а каков был в отношении к Церкви Христовой; в жидовстве, — когда держался иудейского закона, был по вере иудей; иногда — некогда, предполагается, довольно давно. Уже лет более двадцати прошло, как обратился святой Павел, до того времени, как писал сие Послание.

Яко по премногу гоних Церковь Божию, и разрушал ю. — По премногу, καθ υπερβολην, — сверх меры, больше, нежели следовало. В этом слове слышится сознание своей неправости прежней и неразумного юношеского увлечения. Тогда не видел он этой чрезмерности; теперь, озираясь назад, видит, что действовал по слепой ревности. Думал, что дело Божие защищал; а оказалось, что против Бога шел. По премногу гоних — был не какой-либо из легких гонителей, но такой, жестокостям которого и меры не было (см.: блаженный Иероним). Церковь Божию. «Не сказал: Церковь Христову, как прежде думал, когда презирал Христа (почитая Его человеком), но, как теперь верует, Церковь Божию, показывая тем или то, что Христос есть Бог, или то, что Церковь есть Церковь Того же Бога, Который дал некогда и закон» (блаженный Иероним). — И разрушах ю. Как здание разоряют, камень за камнем сбрасывая с него; так он стремился разорить Церковь, тесня и доводя до избиения одного за другим исповедующих веру Христову. Церковь Божию разоряют внутренно, повреждая ее догматы и уставы, как делают лжеучители и ересеначальники; разоряют ее внешно, когда истребляют верующих. Святой Павел разорял ее этим последним образом. Церкви не стало бы, когда не осталось бы исповедующих имя Христово. «Святой Павел гнал Церковь не как прочие, но чрезмерно; не довольствовавшись даже и чрезмерным гонением, но, как разбойник какой, делал на нее набеги и опустошал ее» (блаженный Иероним). «Видишь ли, с какою силою выражает каждое слово и не стыдится? Ибо он не просто гнал, но гнал со всею жестокостию, и не только гнал, но и разрушал, то есть старался истребить, разорить, низложить и уничтожить Церковь Божию. Ибо так поступает разрушитель» (святой Златоуст).

И преспевах в жидовстве паче многих сверстник моих. Начинает изъяснять святой Павел, в каком духе гнал Церковь. Можно гнать по разбойническому, человекогубительскому нраву; можно было гнать, чтоб угодить первосвященникам и другим властям иудейским, в надежде и самому после занять видное между ними место. Ничего такого не было у святого Павла. Я, говорит, гнал Церковь по одной любви к отеческой вере, без всяких внешних расчетов. Был уверен, что такова воля Божия, чтоб всегда держаться иудейства, и, ревнуя по нему, дышал ревностию по Боге, хоть и заблуждался. И для галатов важно было знать не столько то, что он гнал Церковь, сколько го, как лежал сердцем к закону. Сказавши, что так предан был закону, святой Павел оставлял у них мысль: такой любитель закона бросил его, — это не может быть даром.

Преспевах в жидовстве.— Это не то, что прежде: житие в жидовстве. Там означено только внешнее принадлежание к иудейству, а здесь указывается внутреннее к нему отношение. Жидовство — вера, нравы и обычаи всех родов, какими отличались иудеи. Преспеяние в нем, конечно, состояло в изучении всего этого, в следовании и преданности тому, в сформировании себя самого по иудейским началам, так что для всех очевидно было, что он есть настоящий иудей и душою и телом. Видя его таким, и другие без сомнения относились к нему с почетом, большие питая о нем надежды. В этом отношении — преспевал будет: пошел в гору, стал уже в числе деятелей, которому много доверяли самые власти. Паче многих сверстник моих. Я был не из числа рядовых среди юного поколения нашего; превышал многих, или всех; как бы так: много было сверстников мне, но я всех их превышал и знанием иудейства, и ревностию по нем. Может быть, и больше этого что-либо хотел выразить святой Павел. Во всякое время молодое поколение представляет ревнителей об отечественном, о том, что считается отличием отечества и красит его. Святой Павел ставит себя в ряд их и уверяет, что он больше всех ревнителей по иудейству ревновал; не с равнодушными и вялыми себя сравнивает, а с живыми и деятельными, и говорит, что всех таких превосходил Это именно и важно было для него выставить пред галатами, чтоб тем поразительнейшим представилось его отчуждение от иудейства и его перемена решительнее указывала участие в ней сверхъестественной силы. В роде моем — не секта фарисейская разумеется, а иудейская нация,— среди иудеев вообще.

Излиха ревнитель сый отеческих моих преданий. Излиха — не то, что прежде по премногу. Там означается чрезмерность, а здесь только превосходство пред другими. По-гречески там: καθ υπερβολεν; a здесь: περισσοτερως. Не преуспевал только в жидовстве больше всех, но и ревностию по нему превосходил всех. Преуспевал только паче сверстников; о ревности же намек делает, что ревновал больше всех не сверстников только, но и превышавших его возрастом. Из Деяний Апостольских точно видно, что он был двигатель и разжигатель гонения. Отеческими преданиями обнимает святой Павел всю совокупность воззрений, правил жизни, нравов и обычаев, какие в ту пору составляли иудейство, все иудейство, как оно сформировалось до его времени и было передаваемо от старших младшим. Но вместе с тем дается разуметь, что в этом сформировании руководителем и определителем было не столько Писание, сколько старческое предание: следовательно, разумеется иудейство покривленное, в котором и главное понятие об иудействе покривлено, — именно будто иудейство — вечная и неизменная религия, для всех обязательная, — и много в жизнь введено крайне стеснительного, но бесполезного, что, однако ж, считалось условием богоугождения и спасения. Блаженный Иероним пишет: «мудро поступил святой Павел, внесши в свое повествование указание на то, что он не столько закону Божию работал, сколько отеческим преданиям, по которым учили учениям и заповедям человеческим (см.: Мф. 15; Мк 7) и отвергали закон Божий, чтоб отстоять свои предания. В этом же смысле сказал и выше, что преуспевал не в законе, а в жидовстве». Та же мысль и у блаженного Августина: «если Павел, ревнитель отеческих своих преданий, преследовал Церковь Божию, то очевидно, что отеческие его предания противны Церкви Божией Но закон таковым быть не может. Не он виновен, что между иудеями поднялось гонение на Церковь. Виновны в этом плотские иудеи, кои и то, что приняли как духовное, поняли плотски и, сверх того, прибавили к тому много своего, разоряя, как говорит Господь, заповедь Божию из-за преданий своих (см.: Мф. 15, 3)».

Святые Отцы, прозревая, какое впечатление должно было произвести в душах галатов это простое сказание, делают в сем отношении разные наведения, сообразно с целию, какую имел святой Павел, поминая о своей прежней жизни и своем обращении. Гнал веру, а теперь распространяет ее; был вседушно предан иудейству с большими надеждами для себя, а теперь отвратился от него, подвергаясь всякого рода лишениям. Такого рода поворот в жизни немыслим без вразумления свыше Иероним пишет: «дивно, что не какой-нибудь из легких гонителей, но такой, который превосходил прочих в гонении, обратился к вере». Экумений продолжает: «поелику галаты не знали о бывшем ему от Христа откровении, то Апостол хочет указанием на то, что он прежде был гонителем и потом внезапно переменился, внушить им, что если б не было ему какого-либо Божественного откровения, то он не переменился бы так скоро; чтоб они, убедившись чрез это, что он Христов ученик, не презирали его более». Святой Дамаскин, выведши ту же мысль из внезапной перемены святого Павла, прибавляет: «и другое еще нечто внушается сим прикровенно, именно что не следует более держаться дел закона: ибо если такую ревность по законе показавший оставил его и перешел на путь спасения верою; то явно, что оставил его по убеждению, что тот не мог вести к совершенству. Если же такой ревнитель закона оставляет его; тем паче не должны следовать сему немощному закону те, кои прямо прибегли к вере». Ту же мысль проводит и Амвросиаст: «я, говорит, больше всех ревновал по законе; но когда по откровении узнал, что он потерял уже силу, то весь предался вере и благодати. Из этого следовало: если этот израильтянин, ученик знаменитого Гамалиила, бывший в связях со всеми лучшими среди иудеев, оставил закон; не тем ли паче бывшие вне закона не должны подчинять себя закону? Если этот радуется, что вышел из-под ига работы, чего ради им вязать свободу свою узами закона?» Экумений опять, понимая преуспеяние Павлово в жидовстве в житейском отношении, то есть что он более и более почетным становился в глазах иудеев, говорит от лица святого Павла: «что же за причина, что я вдруг поднял войну на почитавших и любивших меня? Не другое что, как явление Христа».

Святой Златоуст направляет все преимущественно к тому, чтоб выставить в святом Павле отрешенную, чуждую всяких расчетов земных, ревность по Боге и любовь к истине. Вот его мысли на 14-й стих: «дабы ты не подумал, что он так поступал (то есть гнал Церковь) во гневе и по злобе, прибавляет, что он все это делал по ревности, хотя и в неведении, и гнал не из тщеславия и не по вражде, но ревнитель сый отеческих своих преданий. Сии слова значат следующее: если то, что делал я против Церкви, не для человека делал, а по ревности Божественной, хотя и ошибочной, впрочем, по ревности: то как же теперь, подвизаясь за Церковь и познав истину, я могу все сие делать по тщеславию? Ибо если во время заблуждения моего не обладала мною такая страсть, но ревность по Боге побуждала меня к тогдашнему образу действования: тем более, как я познал истину, несправедливо подозревать во мне тщеславие. Ибо как скоро я обратился к догматам Церкви Христовой и отказался от всех иудейских заблуждений, то еще большую показал ревность здесь, нежели там; а это доказывает, что я истинно переменился и объят Божественною ревностию. Если не это, скажи мне, что же другое расположило меня к такой перемене, что я променял честь на поношение, покой на опасности, безопасность на страдания? Не другое что, как только любовь к истине».

Стихи 15 — 16. Егда же благоволи Бог, избравши мя от чрева матере моея, и призвавый благодатию Своею, явити Сына Своего во мне, да благовествую Его во языцех, абие не приложихся плоти и крови.

На что предыдущими словами только намекал, то есть что перемена его произведена в нем силою Божиею, о том теперь поминает как о совершившемся событии, именно что Бог действительно явил в нем Сына Своего и тем произвел в нем такой переворот, что он после сего оставил все человеческое и земное и всего себя посвятил на служение Евангельской истине. Усиливает он значение сего события указанием на то, что оно было предвидено и предопределено и во времени совершилось так, как совершилось, потому что так благоволил Бог; так что все в нем от Бога и он есть воистину Самим Богом поставленный Апостол языков, которому должно внимать и повиноваться, как посланнику Божию Хотя все это высказывает он будто мимоходом, спеша поскорее выразить ту мысль, которая заключается в словах: абие не приложихся плоти и крови, ни взыдох... к Апостолом; тем не менее истины, какие внушаются его словами, многозначительны не для одних галатов, но и для всех нас, ибо ярким светом богопромышления освещают события и жизнь каждого из нас, указывая в вечности источник того, что совершается во времени.

Егда же благоволи Бог. Когда благоволил, — а прежде этого разве не благоволил? Если избрал еще от чрева материя, то и благоволил с того времени, как избрал. Но то благоволительное избрание — вечное; во времени же Бог делом совершает Свои вечные предначертания, когда приходит время. У Бога всякой вещи свое время. Свое время было для пришествия Господа на землю чрез воплощение (см.: Гал. 4, 4); будет свое время для второго Его пришествия; есть свое время для всякого явления в жизни общественной и в жизни каждого человека. Так был свой благоприятный момент и для обращения святого Павла. Божественное промышление не пропустило его. Святой Павел, по обращении и просвещении Духом, уразумел это и исповедует теперь пред всеми. «Заметим, — говорит святой Златоуст,— как он все случившееся с ним признает не человеческим делом, но приписывает Богу, все устрояющему о нем по особенному промышлению». Но Павлов Бог и наш есть Бог. Потому в этом для нас урок смотреть на события своей жизни при свете веры в благое Божие промышление.

Но спрашивается: «если он избран от чрева матерня, то как же он был гонителем?» (святой Дамаскин). «Если он избран от чрева материя, а призван после, то, конечно, по какому-либо благопромышлению, в этот промежуток времени был оставлен самому себе» (Экумений). «Смотри, как он здесь старается показать, что и самое время, в продолжение которого он оставался в заблуждении, было в зависимости от недоведомого некоего усмотрения Божия. Ибо, если он от чрева матери своей избран быть Апостолом и призванным к служению сему, а призван после и, званный, послушался Призывающего: явно, что Бог по недоведомой какой-нибудь причине доселе медлил призванием его. Какое же тут было смотрение Божие?» (святой Златоуст). «То, чтоб внезапное его изменение многим послужило к удостоверению в истине Евангелия» (Экумений). «Это и сам Павел решает в другом месте, говоря: да во мне первом покажет все долготерпение, за образ хотящим веровати Ему в жизнь вечную (ср.: 1 Тим. 1, 16)» (святой Дамаскин).

Избравши мя от чрева матере моея. Исповедует, что, прежде чем родился на свет, когда еще были полагаемы только основы его бытия, он уже был избран. Провидел Бог годность святого Павла к Апостольству и избрал его к сему служению; как прежде, провидя годность Иеремии, избрал его в Пророки прежде рождения: прежде не же Мне создати тя во чреве, познах тя, и прежде неже изыти тебе из ложесн, освятих тя, Пророка во языки поставих тя (ср.: Иер. 1,5). Есть мыслители, которые сие и подобные места берут в подтверждение своего ложного учения о вечном избрании Божием, без соображения с тем, чем имеет быть тот или другой человек, по своим естественным дарованиям и свободному своему произволению. Иные так думают не об избрании только к особому какому служению, но и вообще об избрании ко спасению, — так что потом эти избранники, не по свободному избранию своей воли, а по излиянию на них особой благодати, помимо направления их свободы, бывают тем, к чему избраны, — те — Апостолами, Пророками и прочее, а эти — спасенными. Но если б было так, все люди были бы спасенные: ибо Бог всем хочет спастися, и поелику хочет, — то же, что избрал, — то все бы и спасались, если б не участвовала в этом воля человека, или свободное его произволение и избрание. Но как без воли человека и спасти его нельзя, то хотя и всем Бог хочет спастися, но не все спасаются; ибо не все хотят спасаться. Воля их развращенная противится воле Божией, не хотя подчиняться условиям спасения; они и гибнут, несмотря на то, что Бог не хочет, чтобы они гибли. Относительно избрания святого Павла Феофилакт говорит, что «Бог избрал его не по жребию, а по предведению, что он достоин того». Эту же мысль пространнее выясняет Амвросиаст: «Павел уповал на закон, не зная, что время служения ему уже прошло, и со всем жаром стремился противостоять Евангелию Христову, думая, что, действуя так, действует согласно с волею Божиею; Бог, видя, что он имеет добрую ревность, но что ему недостает ведения (истины), благоволил призвать его в благодать Свою, зная, что он пригоден к проповеданию Евангелия Сына Его среди язычников: ибо, если он в меньшем деле был так ревностен и верен по совести, а не по угождению кому-либо из людей; не тем ли тверже будет он в провозвещении благодати Божией о Христе Иисусе, в надежде обетованного воздаяния. Итак, по предведению Божию он был избран от чрева матери своей, то есть прежде чем родился и как только народился. Бог знал, что он будет хорош, как сказал Он к Иеремии-Пророку: познах тя,— прежде неже изыти тебе из ложесн (ср.: Иер. 1, 5), и, зная, каков он будет, призвал его». 

Блаженный Иероним переходит при этом мыслию к избранию вообще, и, обличивши тех, которые думают, будто избрание и неизбрание зависит от различия природ доброй или злой, как думали манихеи, — говорит: «по предведению Божию бывает то, что, про кого Он знает, что он будет добр, того избирает и, кого предвидит не добрым, того не избирает. И в этом нет никакой неправды у Бога. Мы, люди, судим только по тому, что есть, а Тот, пред Которым и будущее есть как настоящее, произносит суд по предвидимому Им концу»

И призвавши благодатию Своею. Избран горе, призван здесь долу. То небесное определение приведено в исполнение во времени призванием. Бог прежде веков предуведал о нем и потом призвал во время, какое Ему было угодно. Павел горел любовию к истине, только видел ее не в том, в чем она есть. Господь явился ему и указал сию истину. Искренний любитель истины, к ней с сего момента и обратился вседушно. Призвание, бывшее на пути в Дамаск, было призвание только к вере и благодати, ко спасению; призвание к Апостольству последовало после, хотя еще здесь преднамеревалось, как видно из слов Господа Анании (см.: Деян. 9, 15). Призвание есть дело благодати, склонение на призвание — дело свободы. Призванный есть тот, кто пошел вслед призвания, покорил свободу свою зовущему гласу. Потому в призвании, или обращении к вере, есть часть свободы, как в избрании часть предведения склонения свободы. Но как одна свободная воля не сильна обратиться без благодати, то святой Павел все дело обращения и призвания относит к благодати, как и святой Петр исповедует, что призывание всех совершается славою и добродетелию, то есть благодатною силою Божиею (см.: 2 Пет. 1, 3). Святой Златоуст пишет при сем: «Бог говорит, что Он призвал Павла за его добротность; ибо сосуд избран Ми есть,— сказал Анании,— пронести имя Мое пред языки и царьми (ср.: Деян. 9,15); то есть он способен для сего служения, для совершения сего великого дела; сию Бог полагает причину призвания его. Сам же Апостол везде приписывает все благодати и неизглаголанному человеколюбию Божию, так говоря: но помилован бых,— а не потому, что способен или достоин сего; но, да во мне первом покажет все долготерпение, за образ хотящих веровати Ему в жизнь вечную (ср.: 1 Тим. 1, 16). Видишь ли высоту его смирения? Для того, говорит, я и помилован, чтобы никто не отчаявался, когда худший из всех людей удостоен человеколюбия Божия. Ибо сие хотел он сказать словами: да во мне покажет все долготерпение». Как бы так сказал: «недостойного меня и негодного по благодати единой призвал Господь» (Экумений).

Явити Сына Своего во мне. Это третий момент! В избранном предвременно, и потом призванном во времени, благоволил Бог явити Сына Своего. Это есть преддверие к посвящению в Апостольство; ибо говорит: явити... да благовествую Его. Благовествующему надлежит ясно созерцать все тайны благовестия. Вот это и выражает святой Павел словами: явити Сына Своего во мне. Разумеет не внешнее явление: мне,— но внутреннее: во мне. Во святилище души его был явлен ему Сын Божий Внутренним озарением узрел святой Павел, что Господь Иисус Христос есть Единородный Сын Божий, воплотившийся нашего ради спасения. Был момент, когда в уме его вообразилось все существо Евангелия и весь образ спасения в Господе Иисусе Христе. Одно внешнее явление без сего внутреннего озарения не произвело бы действия. «Почему, — спрашивает святой Златоуст, — не сказал он: явити Сына Своего мне, — но: во мне?» И отвечает: «для того, чтобы показать, что он не чрез слово только узнал все нужное о вере, но и чрез то, что преисполнился Духа Святаго, когда откровение озарило его душу, и что имел в себе говорящим Христа». Экумений так: «во мне, говорит, желая показать, что не словом только познал Его, но умом и сердцем, что ведение о Нем вошло в жизнь во внутреннем его человеке», — или, как Феофилакт, «напечатлелось во внутреннем человеке».

Да благовествую Его. Этим завершается образование святого Павла в Апостола. Призванный и озаренный внутренним ведением Евангелия есть готовый Апостол. Не напрасно так обильно изливается благодать, но да идет и плод принесет, да идет пронести имя Господа пред языки и цари (ср.: Деян. 9,15). Был особый акт Божественного посвящения святого Павла во Апостола, хотя сам он не говорит о сем определенно. Экумений так пишет: «да благовествую. Видишь, что избравший Его и явивший в нем Сына Своего Отец Сам хиротонисал его в проповедника и Апостола». Эту мысль взял он у святого Златоуста, который говорит: «не вера только его, но и посвящение его в звание Апостольское было от Бога. Ибо Он с тем, говорит, открыл Себя мне, чтоб я не только познал Его, но и возвестил о Нем другим — во языцех». Во языцех,— среди язычников, чем намекал ось, что, имея в виду преимущественно язычников, он мог не пропускать без внимания и иудеев, живущих среди них. Из Деяний видно, что он так и поступал. Везде почти обращался он с проповедию сначала к иудеям, а потом, когда эти оказывались неблагосклонными к нему и Евангелию, переходил к язычникам и ими одними уже занимался.

Абие не приложихся плоти и крови. Эти слова, по неопределенности значения фразы: плоть и кровь, — дали место разным толкованиям. Плоть и кровь значат человеческую природу со всем, что в ней есть худого и доброго, иначе, все человеческое. Принимая это значение, получим такую мысль: как только я был призван и озарен ведением Сына Божия, тотчас оставил все человеческое, человеческие помышления, надежды, страхи, порядки, изменился совершенным изменением, весь вошел в дух новой жизни о Христе Иисусе и всего себя посвятил на служение Ему. Если взять предшествовавшую речь Апостола, несколько повыше, то выйдет: я гнал христианство, а потом вдруг стал ему предан всею душою, принесши ему в жертву все, что мог иметь в жизни, по расчетам человеческим. Похоже на это говорит Экумений: «тотчас не предался покою и самодовольству или, будто сделавший что великое, праздности и беспечности, но вступил на трудный путь проповеди Евангелия».

Остановясь вниманием на том, что выше говорит святой Павел о своей преданности иудейству и отеческим преданиям, кои носят характер плотского, вещественного служения Богу, можно прийти к мысли, не их ли разумеет он под плотию и кровию. И не то ли хочет выразить словами теми: как только познал я Христа Иисуса Господа и спасение в Нем, тотчас оставил плотское служение иудейское во всем его составе, отстал от него совершенно, не возвращался к нему более?

Если принять плоть и кровь в значении человека, то, судя по тому, какого человека будем разуметь, получится и смысл, соответственный тому. Экумений, кроме сказанного выше, разумеет еще под: плоть и кровь — дом, родных, отечество. «Не предпочел, говорит, видеть родных, или дом, или знаемых, или отечество, но все оставил (ибо и в этом не отстаю от Петра и Иоанна), тотчас устремился на проповедь».

Иные под: плоть и кровь — разумеют человека вообще, так: получив откровение Евангелия свыше, я не обращался уже за помощию в деле познания его к какому-либо человеку, считая то и излишним, и неприличным.

Столько разных мнений! Наши святые толковники, понимая сии слова в значении человека, видят, однако же, в них определенное указание на Апостолов, так: будучи научен самим Богом, я уже не обращался за научением и к Апостолам, как к человекам. В таком случае слова: абие не приложихся плоти и крови — надо нераздельно читать с следующими: ни взыдох во Иерусалим к первейшим мене Апостолом — и видеть в них одну и ту же мысль, считая последние пояснением первых.

Святой Златоуст пишет: «здесь, то есть в словах: не приложихся плоти и крови, — он указывает на Апостолов, называя их по естеству». И несколько ниже: «ибо крайне было бы несправедливо и несообразно, если бы тот, кто научился от Самого Бога, стал советоваться еще с человеками. Наученный человеками очень справедливо и после опять прибегает к советам людей; но удостоившийся Божественного оного и вожделенного гласа и научившийся всему от Того, Кто владеет самым сокровищем мудрости, для чего будет советоваться с людьми? Такой человек должен не учиться у людей, но учить людей». Феодорит то же: «сподобившись оного призвания, не пошел я тотчас в Иерусалим, но удовольствовался данною мне Богом благодатию; ибо крайне было бы неприлично приявшему учение от Бога входить о нем в рассуждение с людьми». Святой Дамаскин: «как бы обратился он к людям, удостоившись быть наученным свыше?» У Феофилакта та же мысль.

Такое единогласное суждение всех наших толковников обязывает нас остановиться на нем. Это тем охотнее надо сделать, что, отбившись от него, неизбежно блуждать среди множества предположений, не зная, на каком остановиться.

 

Система Orphus Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter


<<<   СОДЕРЖАНИЕ   >>>