<<<   БИБЛИОТЕКА   >>>


Святитель Феофан Затворник. Толкование на послание святого апостола Павла к Титу

ПОИСК ФОРУМ

 

а) В чем добронравие старцев и стариц? (Ст.2,2 – 4)

Глава 2, стих 2. Старцем трезвенным быти, честным, целомудренным, здравствующим верою, любовию, терпением.

Старец здесь не пресвитер, а престарелый летами. Сему престарелому подобает быть, во-первых, трезвенным. Трезвенность или трезвение есть трудом и опытом стяжанное внимание ума к тому, что происходит внутри, и к тому, как текут дела вовне, то и другое пред лицем Божиим, — внимание, сопровождаемое бодренностию, неослабным напряжением сил, в готовности ко всякому должному делу. Как кормчий на корабле зорко смотрит и вперед, и по сторонам, чтоб как должно направлять корабль, так и трезвенный острозорок ко всему, что внутри и вовне, чтоб как должно направлять свою духовную жизнь. Трезвение установляется не вдруг, а долгим трудом, и уже после того, как улягутся страсти. Как у старцев и естественно улегаются многие страсти, то и порядок естества требует, чтоб они были трезвенны. Однако ж это не всегда бывает; не бывает, коль скоро предшествовавшая жизнь не была исправною. Потому в сей заповеди, старцам, скрыта заповедь и мужам — упражняться в трезвении, чтоб в старости эту добродетель иметь неотъемлемым качеством. Противоположно трезвенности невнимание к себе и делам своим, рассеяние мыслей, разленение и опущенность. Блаженный Феодорит пишет: трезвенность требует - «всегда бодрствовать и трезвиться и иметь приличное возрасту благоразумие». Святой Златоуст говорит: «и старость имеет недостатки; ей свойственны небрежность, леность, забывчивость, тупость и неподвижность. Посему Апостол и заповедует старцем трезвенным быти. Ибо человека в этом возрасте многое располагает быть не трезвенным, и наипаче то, о чем сказал я, то есть притупление всех чувств, медлительность и нелегкодвижность». Но кто себе внимает, тот всегда может быть трезвенным, то есть «бодренным и готовым на все должное» (блаженный Феофилакт).

Во-вторых, — быти честным, — «и по наружности благоприличным» (блаженный Феодорит). Трезвенность определяет внутреннее настроение старца, а честность — внешнее поведение. Так он должен себя держать, чтоб всех располагать к почтительности в отношении к себе. Этим заповедуется степенность, сдержанность и некая важность, в движениях, речах и всех делах.

В-третьих, — быти целомудренным. Святои Златоуст говорит: «под целомудренными он разумеет здесь рассудительных. Ибо целомудрием называется здравое состояние ума». Так и Экумений с Феофилактом. И премудрый Сирах пишет: коль есть красен сединам суд, и старейшим разумети совет! Коль красна старым премудрость и славным разумение и совет! (ср.: Сир. 25, 6 — 7). Но другие под целомудрием разумеют здесь чистоту от плотских грехов и похотливости. Иероним пишет: «целомудренными быть заповедует Апостол старцам, чтоб не предавались плотской похотливости в возрасте, который естественно чужд бывает ее, и чтоб при охладевшей для нее крови не служили соблазнительным примером для юношей». Ту же мысль можно видеть у блаженного Феодорита, который слово: целомудренным — толкует: «попечительным о доброй жизни». Не чужда она, можно полагать, и святого Златоуста; ибо, сказав вышеприведенное, он прибавляет: «есть, подлинно есть и между старцами люди неистовые». Экумений хотя и говорит: «нельзя думать, чтоб святой Павел требовал от старцев воздержания от похоти плотской, когда оно естественно в них уже предполагается»; но этим выражается только, сколько несообразна с старостию похотливость, а не то, чтоб она не одолевала и старых. И Премудрый говорит, что душе его отвратительна жизнь старика-прелюбодея, умаляющегося умом (см.: Сир. 25, 3 — 4). Бывают, выходит, и старцы похотливые. Похоть обессмысливает их и увлекает вслед себя. Потому недивно, что святой Павел и это имел в виду, заповедуя внушать старцам, чтоб были целомудренны.

Три сии — целомудрие, честность и трезвение — обнимают жизнь во всех возможных отношениях, то есть к себе, другим людям и к Богу; ибо трезвение иначе установиться не может, как когда ум сольется с помышлением о Боге. Из сего видно, что Апостол хочет, чтоб старцы представляли всесторонне образцовую жизнь. Сии три совмещают и все степени жизни богоугодной — духовную, душевную и телесную. Трезвением дух вводится в тесное общение с Богом; но дух, став таким образом в чин свой, не отрицает душевную и телесную жизнь, а их одухотворяет. Одухотворение души является в честности, в коей сочетавается правда с любовию; а одухотворение тела — в целомудрии, обнимающем и всякую отрешенность от всего чувственного, и полную чистоту от страстей.

Здравствующим верою, любовию, терпением,— «чтобы им и искренно веровать, и отличаться любовию к ближнему, и мужественно переносить, что терпят от неприязненных врагов истины» (блаженный Феодорит). Вера здравая не исповедание только правое содержит, но паче во глубине души верным имеет Бога и себя верною Ему всегда и во всем представлять полагает. Любовь, Божию Отеческую к себе любовь, ощущая, своею к Нему любовию пламенеет, обнимая ею и всех, носящих образ Божий. Терпение — плод веры и любви, напаяемый упованием и зреющий под действием его или в его атмосфере и, еще вернее, в его теплице. Оно на себе держит и несет и дело веры, и труд любви; наипаче же благодушно переносит все встречаемое из-за них, — притрудное, тесное, скорбное, наводящее беды, страдания и смерть. Эти три — верх совершенства жизни по Богу, во Христе Иисусе, благодатию Святаго Духа, — совершенства, коим преукрашаться кому более естественно, как не старцам?

Блаженный Иероним при толковании сего места счел не излишним пространно поговорить о сих добродетелях. «Которые возымеют здравость веры, те услышат от Спасителя: вера твоя спасе тя (Мк. 10, 52), — или как в другом месте: ни во Израили толики веры обретох (Мф. 8, 10). За такую здравость веры они соделаются сынами Авраама, о коем написано: верова Авраам Богови и вменися ему в правду (ср.: Быт. 15, 6). И Аввакум, понимая о сей здравой вере, говорит: праведный от веры жив будет (ср.: Авв. 2, 4). Перечитай Послание Апостола Павла к Евреям и перечисли весь помещенный там каталог сынов веры. Там написано: верою множайшую жертву Авель паче Каина принесе Богу (Евр. 11, 4); верою Енох преложен быстъ не видети смерти (Евр.11,5); и Ной, о сих, яже не у виде, поверив Богу, сотвори ковчег, и Авраам изыде не ведый, камо грядет (Евр. 11, 7-8). И чтоб не подумалось, что Священное Писание не указывает ни одного примера веры среди жен, пишется в том Послании, что Сарра силу во удержание семене прият и паче времене возраста роди, понеже верна непщева Обетовавшаго (Евр. 11, 11). Похваляется там вера Исаака, Иакова, Иосифа, Моисея, Раавы и других, которых лучше познаешь, читая само Послание. Но как есть здравость веры, так есть здравость и в любви. Кто же обладает здравостию любви, если не тот, кто возлюбил Бога всею душою своею, всем сердцем своим и всеми силами своими? Потом, слыша заповедь Христову, и на ближнего обратит любовь; ибо на сих двух заповедях весь закон и Пророки висят. Кто имеет здравую любовь, тот не завидует, не превозносится, не действует бесчинно и бесчестно, не раздражается гневом, не мыслит зла, не радуется о неправде, радуется же об истине, все терпит, всему веру емлет, вся уповает (см.: 1 Кор. 13,4-7). Как любовь николиже отпадает, то преэывающий в здравой любви и сам никогда не отпадает. Его ни скорбь, ни теснота, ни глад, ни гонение, ни нагота, ни беда не могут разлучить от здравой любви, какую имеет он во Христе Иисусе. Но что я говорю о мече и прочих меньших вещах, не могущих разлучить обладающего здравою любовию, когда ни смерть, ни живот, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина кая тварь не могут разлучить того, кто имеет здравую любовь во Христе Иисусе (см.: Рим. 8, 35 — 39)? Уразумевши таким образом, что есть здравая любовь, возьмем для примера из Писания и то, что говорится о тех, у коих не здрава любовь. Говорит Спаситель о последних временах: за умножение беззакония изсякнет любы многих (ср.: Мф. 24, 12). Горяча любовь в тех, кои горят духом; в тех же, кои подпали влиянию жестоких ветров, дующих с севера, она холодна как лед. От лица бо севера возгорятся злая на всех обитающих на земли (ср.: Иер. 1, 14). Этою хладностию любви окоченел некогда и Амнон в отношении к Фамари, сестре своей (см.: 2 Цар. 13). Опасаться надобно, как бы и нас иногда не преодолела подобная болезнь любви. Ибо случается, что у нас любовь к юнице или какой-либо женщине сначала бывает свята; но потом, когда душа разнежится и расслабнет от страстности, здравая наша любовь мало-помалу начинает вянуть и переходит в болезнь, а наконец приводит и на край пагубы. Почему Апостол и предписывает Тимофею строго внушать юным, чтоб всячески блюли себя в чистоте (см.: 1 Тим. 5). Полная чистота бывает в духе, душе и плоти: чтоб не соблазнялось око, прильпнув к красоте лица женского, чтоб не услаждалось ухо слышанием льстивых речей и ум, прежде крепкий, не расслаб от таких прелестей. Итак, да блюдутся, как юноши, так и старцы, как юницы, так и старицы, и со всяким тщанием да хранят сердце свое, чтоб, вместо здравости любви, не привзошла болезнь любви и, вместо любви святой, не вкралась — не святая, ввергающая в геенну. — Кто здрав в вере и здрав в любви, тот здрав бывает и в терпении, — в терпении, наипаче испытываемом в искушениях, кои претерпевый до конца спасен будет (ср.: Мф. 24, 13)».

Стихи 3 — 4, 1-я половина. Старицам такожде во украшении святолепным, не клеветливым, не вину многу порабощенным, доброучительньим, да уцеломудрят юныя.

И под старицами разумеет Апостол престарелых жен, как пишет блаженный Феодорит: «старицами наименовал Апостол преклонных летами, а не удостоившихся какого-либо служения (в Церкви,— не диаконисс)». Так разумеют и все наши; только Экумений видит здесь диаконисе. Его, конечно, имел в виду и Феофилакт, когда, сказав, о Апостол говорит здесь о женах, престарелых летами, присовокупил: «Некоторые, впрочем, думают, что здесь речь о диакониссах». — Блаженный Иероним пишет: «хотя апостол Петр заповедует, чтоб мужи воздавали честь женам своим, яко немощнейшему сосуду (ср.: 1 Пет. 3, 7), не должно, однако ж, думать, что жена, имея немощный сосуд телесный, по тому самому немощна и душою. Почему в настоящем месте предписывается им, чтоб и в них исполнялось сказанное Апостолом: сила... в немощах совершается (ср.: 2 Кор. 12, 9): ибо говорится, чтоб и они имели всё то, что заповедано мужам-старцам; в следующих словах: старицам такожде, — то есть чтоб и они так же, как мужи-старцы, были во всем честны, трезвенны, целомудренны, здравствующи верою, любовию и терпением и притом, сообразно с полом своим, ходили в одеянии святолепном или, как лучше говорится в греческом: εν καταστηματι (поступи, позе) ιεροπρεπεις,—чтоб и самая поступь их и движение, взор и речь представляли некое священнолепное достоинство».

И действительно, во украшении не обнимает всего, что содержится в греческом слове: εν καταστηματι. Это слово, как указывает блаженный Иероним, обнимает все внешнее: и осанку, и поступь, и взор, и речь, и движение — вообще внешнее себя-держание, куда входит и одежда. Учи, говорит, чтоб во всем этом они были святолепны. Святой Златоуст и говорит, что старицы «самою внешностию и одеждою должны показывать скромность». А блаженный Феодорит пишет, что им заповедуется здесь «благообразие степенного поведения». Священнолепность не указывает на церковный чин стариц, а на качество их внешнего себя-держания, то есть чтоб они так себя держали, как будто в церкви находятся или как те, которые служат в церкви, и скромно, и благоговейно, чтоб и вокруг себя распространять благоговеинство и степенность.

Не клеветливым — быть учи также стариц, μη διαβολους, — чтоб были чужды пересудов, наговоров, сплетен и всякого злоречия, кои все суть часть диаволова, орудие взаимной немирности, раздоров и браней, а нередко и бед для оговариваемых. Блаженный Иероним пишет: «поелику этот класс жен бывает обыкновенно болтлив, по слову того же Апостола: купно же праздны учатся обходити домы: не точию же праздны, но и блядивы (болтливы) и оплазивы (любопытны), глаголющия яже не подобает (ср.: 1 Тим. 5, 13), то он и здесь желает, чтоб они были неклеветливыми, то есть неосудительницами, не такими, которые бы, в угоду одним, наговаривали на других или которые бы, как уже миновавшие возраст юнотный, о юнотках так рассуждали и говорили, та так-то одевается, эта так-то выступает, вон та с такими-то знакома, - любит того-то, любима таким-то: тогда как, - хотя бы во всем этом было что и укорное, — им следует не столько пред другими осуждать, сколько наедине в духе любви Христовой исправлять, — учить паче, чтоб не делали, нежели публично осуждать, что сделали».

Не вину многу порабощенным. Не употребление вина запрещает, а предотвращает злоупотребление им, — чтоб не пили много и не пристращались к вину. Употреблять вино в старости будто и естество требует, — чтоб поддерживать энергию и способствовать отправлениям питания. Но употребление его излишнее тому и другому не помогает, а вредит; и пристрастившийся к сему скоро совсем себя расстроивает, и телесно и душевно. Ибо вино раздражает похотливость и старых заставляет безобразничать в сем состоянии паче юных. Святой Златоуст говорит: «этот недостаток (винопитие) свойствен старости: ибо с летами человек охлаждается, и от того происходит сильное расположение к вину. Посему Апостол особенно предостерегает их от этого, всячески истребляя пьянство и желая, чтобы они были свободны от сей болезни и избегали происходящего от нее посрамления. С течением времени легче поднимаются испарения снизу вверх и мозговые перепонки повреждаются от старости; отсюда особенно и происходит склонность к пьянству. Правда, этот возраст (старость) особенно имеет нужду в вине, — ибо он слаб, — но имеет нужду не в большом количестве, равно как и молодицы, не по той же причине, но потому, что у них сильно воспламеняется огонь пожеланий». Продолжим это наставление словами блаженного Иеронима: «излишнее употребление вина запрещается старицам, потому что нетрезвость то же производит в старых, что в юных производит похоть. После же сего как старица станет учить юниц чистоте, когда юница, если начнет подражать старице в винопитии, чистою себя сохранить едва ли может?»

Доброучительным, — чтоб и примером, и словом учили всякому добру. Старость многоопытная, по естественному порядку, есть руководительница младости. Но как в житейском быту только занимавшиеся сими делами и разумно в них действовавшие могут руководить младших: так тем паче в порядке религиозно-нравственном только сами усердно и разумно его проходившие могут наставлять в жизни сего рода. Почему Апостол и поставил сие дело старости после того, как украсил ее многими добрыми качествами. И действительно, если старицы будут иметь всё доселе указанное, то естественно явятся доброучительными, одним примером, если б даже недоставало слова, которому, впрочем, нельзя недоставать, потому что указания в сем порядке жизни не требуют многословия. Старость многоопытная и в простой беседе, без особого напряжения, многому учит. И молодость, желающая научаться, сама собою прилепляется к ней и усердно внимает. Блаженный Иероним и пишет: «после того, как научил, какими должны быть старицы, теперь позволяет им взять и бразды учения, чтоб, сделавшись именно таковыми, они имели дерзновение и смелость учить и других жен, младших, всякому добру». Святой Златоуст возражает: «как же учить ты запрещаешь женам? Здесь дозволяешь, а в другом месте говоришь: жене учити не позволяю (ср.: 1 Тим. 2, 12)?» И отвечает: «но послушай, что он там прибавил к сему: ниже владети мужем. Мужам свыше предоставлено учить как мужей, так и жен; а женам он позволяет предлагать увещания дома, а отнюдь не председательствовать (в церкви) или вести продолжительную речь». «Там он говорит о публичном учении в церкви, которое женам не дозволяется, а здесь об учении домашнем, притом только жен младших, как показывают следующие слова» (блаженный Феофилакт).

Да уцеломудрят юныя. — Уцеломудрят — не да целомудрыми научают быть, — об этом ниже есть особое слово, — но да умудряют, σωφρονιζωσιν, — да преподают им мудрость христианского жития. «Видишь ли, — говорит святой Златоуст, — как он соглашает и соединяет людей, как подчиняет младших старшим? Ибо не о дочерях он говорит, но вообще о юных по возрасту. Каждая старшая, говорит, пусть вразумляет младшую». Вот Апостольское указание, что пастырям и можно, и должно заводить среди пасомых взаимно-обучение и особенно относительно жен: ибо не всегда удобно вести беседы с женами, и наипаче юными.

 

б) В чем добронравие молодиц и юношей? (Ст. 2, 4 – 6)

Глава 2, стихи 4 — 5. Да уцеломудрят юныя, мужелюбицам быти, чадолюбицам, целомудренным, чистым, домы добре правящим, благим, покоряющимся своим мужем, да не слово Божие хулится.

Пишет Апостол правила пастырю, чему и как учить пасомых, и часть сего труда слагает на стариц, именно в деле научения юнейших жен. Но старицы обязуются учить по научению и указанию пастыря. Следовательно, источник научения все же один — законопоставленный пастырь; старицы только орудия. И блюстительство за юнейшими не снимается с пастыря, а только облегчается. Чему же учить молодых жен?

Мужелюбицам быти. «Это важнейшее из домашних благ: жена и муж между собою согласны, как говорит Премудрый (ср.: Сир. 25, 2). Когда есть это, тогда не будет ничего неприятного. Ибо когда глава в союзе с телом и нет между ними никакого разделения, то каким образом и все прочее не будет в согласии? Когда главные члены в мире, то кто может нарушить и возмутить этот мир? Напротив, если они находятся в худыx между собою отношениях, то в доме не ничего порядочного. Нет ничего лучше взаимного их согласия; оно полезнее богатства, благородства, власти и всего другого. Не просто сказал Апостол: должны быть в мире, но: любить мужей. Ибо когда будет между ними любовь, то не проникнет к ним никакое разногласие; от нее рождаются и прочие блага» (святой Златоуст).

Детолюбицам. Значит, под: юными — разумеет Апостол не девиц, а молодых жен, таких, однако ж, у которых есть уже и дети. Детолюбие естественно матерям, как и отцам. Если напоминается о нем, то не столько ради того, чтоб внушить детолюбие, сколько для того, чтоб привесть на мысль качество оного: ибо не всякая любовь к детям есть истинная любовь. Блаженный Иероним и пишет: «детей же так да любят, чтоб утверждать их в научении Божественном. Не хотеть опечаливать детей, научая их тому, что добро, и оставлять им свободу грешить — не значит любить детей, а паче ненавидеть».

Целомудренным — целомудрием супружеским, по которому даже удовольствия брачного ложа почитают не главным делом супружества, но приделком, вызываемым необходимостию естества, а не только не позволяют себе подобные удовольствия помимо сего ложа. Блаженный Иероним пишет: «Апостол хочет, чтоб они любили мужей своих чисто, хочет, чтоб между мужем и женою было некое стыдливое и скромное любление и жены со стыдением, как бы по необходимости пола, воздавали паче мужам должное, нежели сами от них того требовали, и веровали, что и самое дело деторождения совершают пред лицем Бога и Ангелов».

Чистым. Это или однозначительно с целомудрием, или целомудрие означает верность супружескую и воздержное употребление удовольствий брачного ложа; а чистота, чтоб и сердце держать сколько можно отрешенным от сих сластей, и паче не позволять себе увлекаться любовию к сторонним лицам. Блаженный Феофилакт пишет: «жена, любящая мужа, и целомудренна будет, и непорочна, то есть телом и сердцем чиста и от смешения с сторонними, и от похотливого любления их».

Домы добре правящим. При любви к мужу и детям на жене лежит хозяйство и все дела по дому. Тут и труда не мало требуется, паче же благоразумия и усердия. Но когда есть сказанная любовь, то она всему научит жену. Святой Златоуст говорит: «все доброе происходит от любви; и добрыми, и попечительными о доме жены бывают от любви и привязанности к мужу. Напротив, жена, презирающая мужа, нерадит и о доме. От любви происходит постоянное целомудрие, от любви уничтожается всякий раздор; если муж будет язычник, то он скоро обратится; если - христианин, то будет лучше. Видишь ли снисхождение Павла? Тот, кто всячески старался отклонить нас от забот житейских, теперь оказывает великое попечение о делах домашних. Ибо, когда эти дела будут управляемы хорошо, тогда и духовные найдут себе место, а иначе и они расстроятся. Жена, попечительная о доме, будет и целомудренною; жена, попечительная о доме, будет и бережливою; она не станет допускать ни роскоши, ни безвременных расходов, ни чего-нибудь другого подобного».

Благим. Когда любят мужей и детей, то уж и благи к ним. Но возможно, что, вдавшись слишком в попечение о хозяйстве, они пристрастятся к вещам житейским и впадут в скупость, лишающую должного членов семьи. В семье, сверх того, бывают слуги, и иная хозяйка из попечительности о доме не бывает к ним блага. И еще, — кроме удовлетворения потребностей лиц семьи, нельзя оставлять без внимания и сторонних — нуждающихся. Так, чтоб попечительные хозяйки не сделались, по сему самому, скупыми, жестокими к слугам, немилосердыми к нуждающимся, Апостол повелевает им, при попечении о доме, быть и благими. Иные и читают так: οικουργους αγαθας — быть добрыми хозяйками, — не разделяя запятою сих слов. Блаженный Иероним пишет: «учить надо юных жен, чтоб имели попечение о доме. Но как могло бы случиться, что иные стали бы исправлять это попечение с жестокостию и, по поводу заповеди Апостола, иная хозяйка явилась бы немилосердою к слугам, то Апостол присовокупил: благим, — чтоб жены-хозяйки тогда почитали себя добре правящими домы, когда благостно относятся к слугам, а не с жестокостию, порождающею страх».

Покоряющимся своим мужем. Покорность жен мужьям есть первоначальное Божие присуждение, которое естественно исполняется, так что отступление от него есть исключение из общего естественного порядка дел. Апостол выставляет его, «чтоб христианские жены, по каким-либо побуждениям, не забыли о сем Божием определении, подчиняющем их мужьям. Бог сказал жене: к мужу твоему обращение твое и той тобою обладати будет (ср.: Быт. 3, 16). Не мужу сказал Господь: ты будешь обладать женою, но самой жене; чтоб за нею оставалась и награда за покорность, если, самоохотно покоряясь заповеди Божией, самоохотно будет служить мужу и супругу своему покоряться; так что это подчинение свободно и исполнено любви, по коей покоряютоя во всем мужу, боясь оскорбить его. Не муж создан жены ради, а жена мужа ради. И как глава жены — муж, глава же мужа — Христос; то жена, не покоряющаяся мужу своему, то есть главе своей, такою же виною виновна, какою муж, не покоряющийся Христу - Главе своей» (блаженный Иероним).

Но Апостол для христианских жен особое выставляет побуждение к покорности мужьям,— именно: да не слово Божие хулится. Если прежде покорная жена, став христианкою, сделается непокорною, то этим подаст мужу справедливый предлог — хулить слово Божие, — или Евангелие: какое это Божие слово или какая вера, что жен учит не покоряться мужам?! И будет ущерб Евангелию и вере. Чтоб этого не случилось, Апостол, кроме того общего Божия определения — женам состоять в покорности мужьям, побуждает их к тому и опасностию повредить слову Божию. Святой Златоуст говорит при сем: «видишь ли, что он преимущественно заботится о проповеди, а не о мирских делах? Так и (о покорности властям) в Послании к Тимофею он говорит: да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте (ср.: 1 Тим. 2, 2); и здесь: да не слово Божие хулится. Если верующая жена, живущая с неверующим мужем, не добродетельна, то обыкновенно произносится хула на Бога; если же она живет честно, то проповедь приобретает славу от нее и добрых дел ее. Пусть выслушают это жены, живущие с злыми или неверными мужьями, пусть выслушают и научатся своим обращением привлекать их к благочестию. Если ты и не приобретешь никакой другой пользы, если и не привлечешь мужа к общению в правых догматах, то по крайней мере заградишь ему уста и не допустишь хулить христианство. А это не маловажное, но великое дело, - чтобы наше учение было уважаемо за наше поведение». То же пишет и Амвросиаст: жены да будут благопокорливы мужьям, «чтоб мужья, если они неверны, радовались паче тому, что они стали христианками, а не хулили имя Божие, видя, что они охотнее им повинуются, боясь оскорбить Бога, по внушению своей веры». Не было ли и таких случаев, «что иные под предлогом благочестия оставляли мужей, и это навлекало хулу на проповедь», — как догадывается блаженный Феодорит?

Стих 6. Юноши такожде моли целомудрствовати.

Юношам только целомудрие внушать заповедует. Это потому, что другие страсти почти не беспокоят их: одна противная целомудрию господствует в них. Потому, коль скоро устоят против нее, о других и говорить нечего. К тому же целомудрие, разумеется, и душою и телом, — есть такая добродетель, с которою в существенной вязи состоят и все другие. Целомудренный и страх Божий имеет, и воздержен, и внимателен ко ему, и чужд всяких увлечений, и степенен, и во всем исправен. Потому пастырь, убеждая быть целомудренными, и не говоря говорить будет, чтоб украшались и всеми добродетелями. Блаженный Иероним и здесь такожде относит ко всему предыдущему. В отношении к старицам такожде (стих 3) он понимал: как старцы; а в отношении к юношам понимает: как те и другие. Что же собственно юношей касается, это все обнимает одним словом: целомудрствовати, — «и душою и телом, и делом и мыслию, чтоб ни на какого юношу не падало подозрение в грехе плотской нечистоты». Амвросиаст прибавляет к сему: «как юности свойственна неудержимость и она скора на падение; потому заповедуется удерживать ее спасительными держалами, чтоб, обуздана бывая Божественными законами, она правым путем шествовала». Приложим и слова святого Златоуста: «видишь, как он везде внушает соблюдать должное. Наставление женщин он предоставил преимущественно женщинам, поручив старшим младших; а все дело наставления мужей поручает и предоставляет самому (Титу). Ничто, поистине ничто не бывает так трудно и тяжело для молодого возраста, как преодолевать постыдные удовольствия. Не столько любовь к деньгам, или желание славы, или что-нибудь другое смущает этот возраст, сколько сладострастие. Посему Апостол, оставив все прочее, и направляет свое увещание против этой опасной болезни».

Моли, — говорит, уговаривай, убеждай; ибо здесь ни строгость заповеди, ни страх власти не сильны оказывать влияние. Скорее подействует отеческое увещание, прививая к сердцу, словами любви, убеждения, могущие возбуждать и напрягать энергию воли на противление восстающим плотским влечениям.

 

в) Напоминание, чтоб учащий сам во всем был образцовым  (Ст. 2,7 – 8)

Учи, говорит; но, конечно, не затем, чтоб только знали, а наипаче для того, чтоб и жили сообразно с учением. Как в сем отношении самое лучшее побуждение и указание есть пример учащего, то Апостол и прилагает:

Глава 2, стихи 7 — 8. О всем же сам себе подавая образ добрых дел, во учении независтное, честность, нетление, слово здравое, незазорное: да противный посрамится, ничтоже имея глаголати о нас упорно.

Две образцовости представлять в себе заповедует Апостол святому Титу: образцовость в жизни и образцовость в учительстве; так что все сказанное можно выразить коротко так: но, главное, будь сам образцом во всем,— и в жизни, и в учительстве.

Образцовость в жизни являема бывает богатством добрых дел: сам себя представляй образом добрых дел. «Пусть, говорит, старшие женщины научают младших, а сам ты поучай молодых людей целомудрию; для всех же пусть будет общим училищем и образцом добродетели твоя светлая жизнь, открытая всем, как бы какое первоначальное изображение, заключающее в себе все добродетели и легко представляющее примеры для всех, желающих научиться чему-либо доброму» (святой Златоуст). «Образцом предлагаемых тобою учений да будет жизнь; потому что слово, свидетельствуемое делами, делается достойным вероятия» (блаженный Феодорит). «Как должно делать то, чему учит слово, пусть показывает пример жизни» (Амвросиаст). «Для учащего никакой нет пользы — стяжать навык в научении и натереть язык в говорении, если он не будет учить более примером, чем словом. Если нецеломудренный станет убеждать слушателей к целомудрию, слово его будет слабо и бездейственно, как бы ни был он красноречив. Напротив, если он сам чист и целомудрен, то, хотя бы он был невежда в слове и косен глаголати, примером своим побудит их к преуспеянию в сей добродетели чрез подражание ему» (блаженный Иероним).

Образцовость в учительстве представлять учит Апостол и расположениями, с какими следует преподавать учение, и содержанием его.

Образцовые расположения в деле учения определяются словами: независтное, честность, нетление. — Не завистное, αδιαφθοριαν — у иных: αφθοριαν, — у некоторых: αφθονιαν. Последнее дало повод перевесть по-славянски: независтное. Независтный, например, источник значит: для всех достаточный, ни для кого не закрытый, бери всякий и сколько хочешь. Независтность в учении будет: всем и всё преподать, не так, чтоб одно преподать, а другое удержать или одним преподать все, а другим часть,— а всем всё, подражая святому Павлу, который ефесянам говорил, что не обинуясь преподал им всю волю Божию. В этом значении независтность будет то же, что: целость, — как значится и в славянском под чертою, то есть для целого общества и целый корпус учения преподавай. Ибо διαφθειρειν одежду, например, значит: разодрать на части. Всячески слову: αδιαφθοριαν — надо давать особое значение, отличное от: αφθαρσιαν, — которое стоит чрез слово. Лучше всего положить, что Апостол внушает: в учении преподавай всем всё, являй себя полным источником учения, преизливающимся, жаждущим поделиться со всеми, чем полно сердце, от преизбытка коего и уста говорят, как и Спаситель сказал об учителях: всяк книжник научився Царствию Небесному, подобен есть человеку домовиту, иже износит от сокровища своего новая и ветхая (Мф. 13, 52). И не преимущественно ли надо видеть здесь указание на эту жажду учения, или неудержимое желание изливаться в слове от полноты ведения Божия, полным сердцем содержимого и любимого?

Честность, σεμνοτητα, — в учении являет учитель, когда преподает учение благоговейно, как бы пред Богом во Христе глаголя, и почтительно к слушающим, обращая к ним слово не как начальник к подчиненным, а как доброжелательный отец к детям (см.: Экумений), с кротостию и любовию. Это требует, чтобы в самом образе выражений речь поучающая соблюдала строгую важность сообразно с предметом, при всей простоте, требуемой необходимостию приспособляться к понятиям слушающих, — чтоб не было ни напыщенности, ни низости и пошлости, ни шуточных оборотов, ни утонченности, обычной в суетных мудрованиях, или, — как пишет блаженный Феофилакт, — «чтоб не было ничего юношеского, могущего рассеять неразумных и подвигнуть на смех, но чтоб все было благочестно, важно и достойно Бога».

Нетление — в учении прямо подает ту мысль, что в нем не должны быть допускаемы не только ложь, но и суемудрые предположения, растлевающие слово истины. Но как эта мысль содержится в следующих словах: слово здравое и незазорное, — то здесь под нетлением лучше разуметь нерастленное, не поврежденное страстями, расположение духа, с каким надлежит преподавать учение, чтоб не было при сем ни тщеславия, ни скверноприбыточества, ни других каких земных побуждений.

Образцовое содержание учения определяют слова: слово здравое, незазорное. — Слово здравое — есть, которое назидает, да здравствуют слушающие в вере и твердыми пребывают в здравом учении (ср.: 1, 13; 9). Как тело здоровое есть то, которое, будучи неповрежденно ни в какой части, живет полною, свойственною ему жизнию, так и слово учительное здравое есть то, которое предлагает учение, неповрежденное ни в какой части и содержащее все, что предназначено ему содержать, по намерению Того, Кто ниспослал на землю сие слово истины. Такое слово и насаждает, и напаяет, и возращает веру здравую и учение здравое, догматическое (см.: Экумений). Слово незазорное, ακαταγνωστον, — то, которого ни в чем укорить нельзя, которое исправно во всех отношениях и имеет все, что иметь ему следует, по предложенным выше требованиям от него. «Слово здравое и незазорное есть слово православное, не содержащее ничего укорного» (блаженный Феофилакт).

Эту безукоризненность слова можно почесть чертою, совмещающею в себе все требуемые от него совершенства, об украшении коими слова должно простирать ревность до того, чтоб даже враг противный, — зорко следящий за ним и злобно подсматривающий, чтоб открыть в нем что-либо худое, остался посрамленным в сем покушении, ничтоже имея глаголати о нас укорно. Святой Златоуст говорит: «противным Апостол называет диавола и всякого, кто ему служит. Когда и жизнь (учителя) светла, и учение соответствует ей, когда оно скромно, кротко, снисходительно и не подает противникам никакого повода к осуждению, то бывает великая и неизреченная польза. Посему весьма нужно служение слова, слова не какого-нибудь, но искусного и безукоризненного, которое не подавало бы никакого повода к нареканию желающим этого». Блаженный Иероним прилагает такое пояснение: «требуя слова незазорного, Апостол не того хочет, чтоб учитель так являл себя искусным в слове и так мудрым в жизни, чтоб ни от кого не терпел укора (были укоряемы и Апостолы, и Евангелисты от еретиков и язычников), но того, чтоб он ничего не говорил и не делал достойного порицания и укорения, хотя бы враги тщательно старались найти в нем что-либо такое, — хочет, чтоб враги, святостию жизни и учения будучи поражены, смелости не имели осуждать или сплетать что-либо правдоподобное к укорению. Пример сему показал сам Апостол, ибо говорит о своем образе действования: да отсеку вину хотящим вины (2 Кор. 11, 12)».

 

г) В чем добронравие рабов? (Ст. 2, 9 – 10)

Глава 2, стихи 9 - 10. Рабы, своим господем повиноватися, во всем благоугодным быти, не прекословным, не крадущим, но веру всяку являющим благу: да учение Спасителя нашего Бога украшают во всем.

Рабов учи. Господ пропускает, может быть, потому, что вообще не полную пишет программу, кого чему и как учить, а может быть, и потому, что господа и сами могли легко уразуметь, какого образа действования относительно рабов должно им держаться и удобно то исполнять; рабы же, получив и восчувствовав великие свои духовные преимущества во Христе Иисусе, могли легко увлечься и подумать, что они прочее (впредь) свободны от своих обязанностей в отношении к господам. Апостол и напоминает Титу, чтоб он предотвращал это уклонение рабов от правого пути, предполагая, может быть, как бы Тит не подумал, что рабов можно оставлять и без всякого особого назидания. Блаженный Иероним пишет: «так как Господь и Спаситель наш, Который говорит в Евангелии: приидите ко Мне вcи труждающиися и обремененнии и Аз упокою вас (ср.: Мф. 11, 28), никакого состояния, возраста и пола не устраняет от блаженства; то Апостол предписывает заповеди и для рабов, то есть как членов тела Христова части Церкви Его; и как выше показал, чему Тит должен учить старцев и стариц, молодиц и юношей, так теперь показывает, какие заповеди пригожи для рабов».

Учи, говорит, рабов во-первых повиноватися господем своим, — это главное; потому что если это есть, трудно прорваться чему-либо другому, несообразному с правым образом действования рабов: разве, может быть, привзойдет какая неправость в духе повиновения. Почему святой Златоуст говорит при сем слове: «справедливо Апостол учит в другом месте: служаще, якоже Господу, а не яко человеком (ср.: Еф. б, 7). Ибо хотя ты и служишь господину, но, может быть, основанием этому служит страх (человеческий, что отнимает цену у твоего служения). Но кто служит со страхом Божиим, тот получит великую награду».

Во всем — блаженный Иероним относит к: повиноватися. «Во-первых учи, говорит Апостол, чтоб рабы повиновались господам своим во всем. Впрочем, в том во всем, что не противно Богу: то есть если господин повелевает то, что не противно Священному Писанию, то чтоб повиновался раб господину; если же приказывает что противное ему, то чтоб повиновался паче Господу духа, чем господину тела. Внимай, сколь сообразные с лицами дает Апостол заповеди!» Блаженный Феодорит, не указывая, к чему относить это слово, определяет только его относительный смысл: «Сказано: во всем, — то есть относящемся к оказанию телесных услуг господам, ибо если господин велит нечествовать, то это не обязывает раба повиноваться». — Но обыкновенно во всем — относится к следующему слову:

Благоугодным быти, ευαρεστους ειναι, — не угодливыми, а такими, чтоб господам благоугодно было и приятно иметь их, чтоб имение таких слуг доставляло им удовольствие, по причине их послушности, разумной исполнительности и всегдашней верности, ради коих на них можно во всем полагаться и быть насчет них совершенно покойными. Но блаженный Иероним находит возможным в слове: благоугодным быти — видеть и ту мысль, чтоб слуги угодным себе находили быть слугами, довольствовались своим положением. Он пишет: «это слово хоть не вполне, но отчасти можем мы так истолковать: чтоб довольны были, то есть чтоб не казалось им, что Бог неправ, присудив им такое состояние. Но как бедный по мере своей может спастися, как женщина при слабости пола своего не исключается из Царства Божия и всякое состояние по чину своему может получить блаженство, так и рабы пусть довольствуются тем, что рабы суть, и не думают, что не могут уже служить Богу по той причине, что подчинены людям, но веруют, что, пребывая во всем покорными господам своим и довольствуясь своим положением, они воле Божией благоугождают и тем спасаются».

Не прекословным, — чтоб не прекословили, не по лучшему разумению дела, но по одной свapливости и ропотливости, когда почасту и делают, и ворчат. «Самый большой в рабах порок, — пишет блаженный Иероним, — поперечить господам и ворчать с собою, когда они что приказывают. Апостол и велит Титу здравым учением отклонять от такой неисправности рабов из христиан. Ибо если рабу нельзя уж не исполнять того, что повелевает господин, то почему не делать ему этого с добрым изволением? Прекословием своим он господина оскорбляет, а что приказано, все же не может не сделать».

Не крадущим, μη νοσφιζομενους, — не отособляющими что из господского и не отделяющими тайком в свою пользу или на свою долю. Разумеется такое присвоение себе господского добра, которое не бросается в глаза, делается тайком и так, что следов не видно; запрещается хитрое искусство поживляться господским добром, состоя между тем у господ на добром счету.

Но веру всяку являющим благу. — Веру всяку — всякую верность; верность благу — с добрым изволением, с добрыми целями, в добрых делах и на добро; чтоб не казаться только верными, но в настроении сердечном быть такими. «Видишь, что требует от рабов? То, что паче всего успокоивает господ, именно чтоб не прекословили, не крали, но были верны во всем» (блаженный Феофилакт).

Да учение Спасителя нашего Бога украшают во всем. «Такими, говорит, добрыми делами да украшают слуги учение Господа нашего. Тогда господа не только не станут запрещать веровать, но даже рады будут тому, видя, что вера и для них самих оказывается полезною» (Амвросиаст). Напротив, «если раб не воздерживает своей руки и не обуздывает языка, то по какому поводу язычники будут удивляться нашему учению? Если же они увидят раба любомудрствующим во Христе, показывающим большее воздержание, нежели их философы, и служащим с великою готовностию и усердием, то несомненно будут удивляться силе проповеди. Ибо язычники судят о догматах не по учению, а по делам и жизни. Итак, пусть будут для них учителями и жены, и рабы — своим поведением. И у них, и везде признается, что рабы вообще грубы, необразованны, упорны, мало способны к добродетели, — не от природы, — нет, но от воспитания и нерадения них господ их. — Итак, когда язычники увидят, что сила проповеди, обуздав этот грубый род людей, сделала их честнейшими и скромнейшими из всех, то, хотя бы господа были самые безрассудные из людей, они получат высокое понятие о наших догматах. И чем более злы были прежде такие люди (рабы), тем более (господа) будут удивляться силе проповеди. Так и врачу мы удивляемся тогда, когда человека отчаянного, не принимающего никакой пищи, он исцелит и исправит» (святой Златоуст).

 

Система Orphus Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter


<<<   СОДЕРЖАНИЕ   >>>