Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Григорий Нисский. Аскетические сочинения
Глава 19.
1. Повод думать так нам подает пророчица Мариам, которая тотчас по (прехождении) моря, взяв сухой и благозвучный «тимпан», предначала песнь в «лике жен» (ср. Исх. 15, 20). Ибо я думаю, что «тимпаном» Писание иносказательно называет девство, в котором первая подвизалась Мариам, чем, полагаю, и прообразовала Богородицу Марию. Ибо как тимпан, свободный от всякой влаги и совершенно сухой, издает громкий звук, так и девство, не допуская в этой жизни никакой житейской «влаги», бывает светлым и далеко слывущим (περιβοητος). Если тимпан, который имела в руках Мариам, был мертвым телом, а девство есть умерщвление тела, то этим, очень может быть, указывается на девство пророчицы. Что касается того, что пророчица Мариам была первой в лике дев, то это мнение мы основываем на некоторых предположениях и догадках, а не на ясном указании Писания, хотя и многие исследователи прямо объявляют ее безбрачной, потому что история нигде не упоминает ни о браке ее, ни о рождении от нее детей. Притом, если бы у нее был муж, то она бы именовалась и была бы известна не по брату своему Аарону, но по мужу, потому что не брат, но «муж» называется «главою жене» (1Кор. 11,3; Еф.5, 23). Итак, если и у тех, кто искал чадородия как благословения и закона, дар девства считался достойным уважения, тем более следует приветствовать это рвение нам, кому благословения Божий даются уже не во плоти, а духовно. Божественные Писания открывают нам, когда плодоношение и рождение бывает во благо и о каком виде многочадия заботились святые Божий. Ибо и пророк Исайя, и божественный апостол ясно и мудро указали на это, один говоря так: «страха ради Твоего, Господи, во чреве прияхом» (Ис.26, 17—18),— а другой, хвалясь, что стал родителем, более всех многочадным, потому что выносил (под сердцем) целые города и народы, не только коринфян и галатов в собственных «болезнях» рождения изведши на свет и «вообразив» (μορφωσας) о Господе (Гал. 4, 19), но всю страну «от Иерусалима окрест и даже до Иллирика» (Рим. 15, 19) наполнив своими чадами, которых «породил о Христе благовествованием» (1Кор.4, 15). За «то ублажается» в Евангелии «я утроба» пресвятой Девы (Лк. 11, 27), послужившая непорочному рождению; поскольку ни рождение не нарушило девства, ни девство не послужило препятствием к такому рождению, ибо где рождается «дух спасения», как говорит Исайя (Ис. 26, 18), там совершенно не нужны «похоти плотские» (Ин. 1, 13).
Глава 20.
1. Есть у апостола (2Кор. 4,16) и такое выражение, что в каждом из нас человек двоякий: один «внешний», которому по природе свойственно «тлеть», другой понимаемый как «потаенный сердца человек» (1 Петр. 3, 4), который восприемлет обновление. Если это слово истинно (а оно непременно истинно, потому что в нем говорит сама «Истина» (ср. Ин. 14, 6)), то с полным правом можно и брак мыслить двояким, соответственно и сообразно каждому из находящихся в нас (двух) человек; и быть может, дерзнувший сказать, что телесное девство содействует и помогает внутреннему и духовному браку, в своем дерзновении не уклонится далеко от истины.
2. Как невозможно в одно и то же время делами рук своих служить двум каким-либо ремеслам, например: заниматься земледелием и в то же время мореплаванием или делом кузнечным и плотничным, но если кто хочет преуспеть в одном деле, то должен оставить другое; так, поскольку и нам предстоят два брака, из которых один совершается посредством плоти, а другой посредством духа, то стремление к одному из них неизбежно отдаляет нас от другого. Ведь и глаз не может хорошо рассмотреть двух предметов сразу, если не будет обращен на каждый поочередно и в отдельности. Точно так же и язык не может в одно и то же время служить различным наречиям: например, одновременно произносить слова греческие и еврейские. И слух не может разом воспринимать повествования о деяниях и слова нравоучительные. Ибо речи разного содержания, если их слушать отдельно, производят в слушателях (определенное) представление; если же обе, смешавшись, в одно и то же время будут занимать слух, то содержание их, сливаясь вместе, произведет в уме неопределенное смешение.
3. Таким же образом и наша желательная способность не в состоянии сразу и служить телесным удовольствиям, и стремиться к духовному браку. Ибо невозможно одинаковым образом жизни достигнуть поставленной цели того и другого, затем что с духовным браком соединяется воздержание, умерщвление тела и презрение всего плотского, а с плотским супружеством как раз наоборот. Когда надо выбирать между двумя господами, то, поскольку невозможно в одно и то же время быть послушными обоим, ибо «никтоже может двема господинома работати» (Мф. 6, 24), благоразумный человек изберет более достойного из них. Так и нам, когда предложены два брака, так как невозможно вступить в тот и другой вместе, ибо «не оженивыйся печется о Господних, а оженивыйся печется о мирских» (1Кор. 7, 32—33), нельзя я говорю о благоразумных ошибиться в выборе достойнейшего из них. Не следует также оставаться в неведении относительно пути, ведущего к этому (браку), и который не иначе можно узнать, как при помощи сравнения.
4. Как в супружестве телесном не желающий быть отвергнутым приложит много забот о здоровье тела, о подобающем украшении, об изобилии богатства и о том, чтобы не иметь никакого пятна ни на своей жизни, ни на своем роде, ибо этим обычно достигают желанной цели, таким же образом и желающий вступить в духовное супружество пусть прежде всего покажет себя юным, отрешившимся чрез «обновление ума» (Рим. 12, 2) от всякой ветхости. Затем пусть он представится в изобилии имеющим то, о чем более всего пекутся, но славится пусть не земным имуществом, а украшается сокровищами небесными. Пусть поревнует и о том, чтобы иметь знаменитость рода не ту, которая сама собой случайно может принадлежать и дурным людям, но которая достигается трудом и старанием, собственными добрыми делами, которой величаются лишь только «сынове света» (Ин.12,36;1Сол.5,5), чада Божий и те, кто именуется «благороднейшими от восток солнца» (Иов 1,3) за свои светлые дела. Крепости же и здоровья пусть достигает он не попечением о теле или утучнением плоти, но совершенно напротив чрез «немощь» телесную «усовершая силу» духа (ср. 2 Кор.12,9). Знаю и брачные дары, приличествующие этому браку, которые не на тленные средства приобретаются, но от собственного богатства души приносятся в дар. Хочешь знать названия этих даров? Послушай Павла, прекрасного брачного распорядителя у некоторых богачей, которые во всех отношениях (что-то) «представляют собою» (2Кор. 6, 4). Говоря о других многих и великих дарах, он прибавляет также: «и во очищении» (2Кор. 6, 6). И опять-таки, все, что он в другом месте (Гал.5, 22—23) исчисляет как «плоды духовные» (Гал. 5, 22), все это дары этого брака. И если кто хочет последовать Соломону и принять к себе подругой и помощницей жизни истинную премудрость, о которой тот говорит: «возжелей ея, и соблюдет тя, почти ю, да тя обымет» (Притч. 4, 6—8),— тот сообразно с достоинством такого желания пусть приготовит себе чистую одежду для участия в этом брачном торжестве вместе с веселящимися, чтобы не изгнали его, если он явится, чтобы принять участие в празднестве, не одетым в «одеяние брачное» (Мф.22, 11—12). Очевидно, что этот способ приготовления к браку такого рода является общим как для мужей, так и для жен; поскольку, как говорит апостол, «несть мужеский пол, ни женский» (Гал. 3, 28), «но всяческая и во всех Христос» (Кол. 3, 11). И конечно, влюбленный в премудрость божественным предметом своего вожделения имеет истинную Премудрость; и душа, прилепившаяся к нетленному Жениху, пылает любовью к истинной Премудрости, которая есть Бог. Но что такое духовный брак и что имеет целью чистая и небесная любовь, достаточно раскрыто нами в том, что сказано.
Глава 21.
1. Поскольку оказалось, что никто не может приблизиться к божественной чистоте, не сделавшись прежде сам чистым, то нам необходимо оградить себя от удовольствий как бы великой и крепкой стеной, чтобы чистота сердца никак не могла оскверниться чрез приближение к ним. Крепкая же стена есть совершенное удаление от всего, что таит в себе страсть, ибо удовольствие по роду своему будучи единым, по словам мудрых, как вода, из одного потока разливающаяся на разные ручьи, чрез каждый из (органов) чувств проникает в нутро тех, кто предан удовольствиям. Итак, побежденный удовольствием, попавшим в него чрез одно какое-либо чувство, от него терпит поражение в самом сердце; как и слово Божье учит, что восприявший вожделение чувством зрения уязвлен «в сердце» (Мф.5, 28). Думаю, что Господь, говоря здесь об одном чувстве, подразумевал все, так что, следуя сказанному, мы с (полным) правом можем присовокупить: кто услышал «ко еже вожделети», кто коснулся и кто всю свою силу подчинил служению удовольствию, тот согрешил «в сердце» (Мф. 5, 28).
2. Итак, чтобы с нами этого не случилось, мы должны в своей жизни руководствоваться тем мудрым правилом, чтобы не прилепляться душой ни к чему, к чему примешивается приманка удовольствия, преимущественно же и более всего блюстись от наслаждения вкусом, потому что оно, по-видимому, упорнее других и есть как бы мать (всего) запрещенного. Ибо наслаждение пищей и питьем, избыточное от неумеренности в еде, неизбежно причиняет телу множество нежелательных последствий, поскольку пресыщение по большей части порождает в людях подобные страсти (παθη). Итак, чтобы тело всегда пребывало в полном спокойствии и не возмущалось никакой происходящей от пресыщения страстью, мы должны вести строжайший образ жизни и определять меру и предел наслаждения не удовольствием, но потребностью в чем-либо.
Хотя потребность и удовольствие часто соединяются между собой (поскольку голод обычно все делает приятным, ибо сильное желание утолить его делает приятным все, что ни случится употреблять в пищу), мы не должны ни отказываться от удовлетворения потребности по причине сопутствующего ему удовольствия, ни преимущественно охотиться за наслаждением, но, избирая из всего полезное, то, что тешит чувства, презирать.
3. Мы видим, что и земледельцы искусно отделяют зерно от смешанной с ним мякины, так что и то, и другое назначается для надлежащего употребления: зерно для (поддержания) человеческой жизни, мякина для сожжения и на корм скоту. Так и труженик целомудрия, отделяя потребность от удовольствия, как зерно от мякины, оставляет последнюю неразумным, чья «кончина в пожжение», как говорит апостол (Евр.6, 8. Ср. Мф. 3, 12; Лк. 3, 17), а из того, что необходимо, «снедает», сколько нужно, «с благодарением» (ср. 1 Тим. 4, 3).
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter