Глава 20
1–6. Угроза судом Божиим Пасхору, оскорбившему пророка. 7–18. Жалоба пророка на тяжесть своего положения и утешение, какое подает ему Бог.
1 Когда Пасхор, сын Еммеров, священник, он же и надзиратель в доме Господнем, услышал, что Иеремия пророчески произнес слова сии,
1-6. Пасхор, надзиратель в храме, услышав предсказание Иеремии, ударил его и запер в колодки на целые сутки. За это Иеремия предсказал ему лично отведение в плен вавилонский и смерть в плену, повторив при этом пророчество об отведении в плен и всего иудейского народа.
1. Пасхор — это был сын Еммера и, значит, священник из 16-й священнической череды (1 Пар XXIV:14). Его должность была очень важная. В то же время он приписывал себе пророческое достоинство (6 ст.) и, значит, смотрел на Иеремию как на своего соперника.
2 то ударил Пасхор Иеремию пророка и посадил его в колоду, которая была у верхних ворот Вениаминовых при доме Господнем.
2. Ворота Вениаминовы называются верхними, вероятно, потому, что вели из внутреннего, священнического двора во двор внешний, а первый двор был расположен выше второго. Или, может быть, они названы так в отличие от городских ворот, носивших тоже название «Вениаминовых» (см. XVII:19).
3 Но на другой день Пасхор выпустил Иеремию из колоды, и Иеремия сказал ему: не "Пасхор" нарек Господь имя тебе, но "Магор Миссавив".
3. Господь таинственно теперь нарекает злому священнику новое имя, вполне отвечающее ожидающей его печальной участи. Это знак того, что судьба Пасхора, указанная в значении нового его имени, не может уже быть изменена.
4 Ибо так говорит Господь: вот, Я сделаю тебя ужасом для тебя самого и для всех друзей твоих, и падут они от меча врагов своих, и твои глаза увидят это. И всего Иуду предам в руки царя Вавилонского, и отведет их в Вавилон и поразит их мечом.
5 И предам все богатство этого города и все стяжание его, и все драгоценности его; и все сокровища царей Иудейских отдам в руки врагов их, и разграбят их и возьмут, и отправят их в Вавилон.
6 И ты, Пасхор, и все живущие в доме твоем, пойдете в плен; и придешь в Вавилон, и там умрешь, и там будешь похоронен, ты и все друзья твои, которым ты пророчествовал ложно.
7 Ты влек меня, Господи,- и я увлечен; Ты сильнее меня - и превозмог, и я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мною.
7-18. Оскорбления, каким подвергся пророк, заставляют его снова жаловаться на свою судьбу. Он даже решился было вовсе перестать пророчествовать, но не мог привести свое решение в осуществление. Господь побуждает его продолжать свое служение и, в надежде на Его помощь, пророк высказывает свою уверенность в погибели его врагов. Но вскоре человеческая немощь опять дает знать о себе и пророк проклинает день своего рождения.
7. С евр. точнее: «Ты увлек или уговорил меня, Господи, я поступаю против своей воли?»
8 Ибо лишь только начну говорить я,- кричу о насилии, вопию о разорении, потому что слово Господне обратилось в поношение мне и в повседневное посмеяние.
8. Пророку, при каждом своем выступлении с проповедью, приходится жаловаться на насилия и обиды, ему причиняемые за его проповеди. Он, в самом деле, должен возвещать такие слова Божии, какие его согражданам в высшей степени неприятны и за которые пророку приходится расплачиваться постоянно.
9 И подумал я: "не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его"; но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог.
10 Ибо я слышал толки многих: угрозы вокруг; "заявите, говорили они, и мы сделаем донос". Все, жившие со мною в мире, сторожат за мною, не споткнусь ли я: "может быть, говорят, он попадется, и мы одолеем его и отмстим ему".
11 Но со мною Господь, как сильный ратоборец; поэтому гонители мои споткнутся и не одолеют; сильно посрамятся, потому что поступали неразумно; посрамление будет вечное, никогда не забудется.
12 Господи сил! Ты испытываешь праведного и видишь внутренность и сердце. Да увижу я мщение Твое над ними, ибо Тебе вверил я дело мое.
13 Пойте Господу, хвалите Господа, ибо Он спасает душу бедного от руки злодеев. -
14 Проклят день, в который я родился! день, в который родила меня мать моя, да не будет благословен!
15 Проклят человек, который принес весть отцу моему и сказал: "у тебя родился сын", и тем очень обрадовал его.
14-15. Проклятия, какие посылает пророк дню своего рождения и человеку, возвестившему отцу о рождении у него сына, должно толковать в том смысле, что пророку стало невыносимо жить на свете.
16 И да будет с тем человеком, что с городами, которые разрушил Господь и не пожалел; да слышит он утром вопль и в полдень рыдание
16. Так как тот человек, который возвестил о рождении Иеремии его отцу, едва ли может быть сравнен с городами Содомом и Гоморрою, которые здесь имеет в виду Иеремия, и так как неестественно допустить, чтобы чужой человек мог быть допущен к женщине-родильнице и тем более чтобы он мог умертвить Иеремию, когда тот находился в утробе матери, то лучше признать (с Duhm'ом), что в 16 ст. вместо слова isch = человек стояло слово jom = день, которое и пишется довольно похоже на первое. В таком случае и здесь и в 17-м ст. мысль и выражение становятся ясными. Пророк желает чтобы день его рождения был несчастным днем, чтобы в этот день не рождались больше дети: он лишен будет жизни как Содом и Гоморра: и только рыдания будут слышаться в этот день. Затем, тот день мог, действительно, убить Иеремию, так что он родился бы мертвым, и в таком смысле выражение 17-го стиха является естественным.
17 за то, что он не убил меня в самой утробе - так, чтобы мать моя была мне гробом, и чрево ее оставалось вечно беременным.
18 Для чего вышел я из утробы, чтобы видеть труды и скорби, и чтобы дни мои исчезали в бесславии?
Особые замечания.
Символическое действие в долине Гинном и история, передаваемая в ХХ-й гл., имели место, вероятно, до 4-го г. царствования Иоакима, когда пророк еще мог выступать с проповедью в храме, чего ему не дозволялось впоследствии. — Пророчество Иеремии о Пасхоре исполнилось, вероятно, при отведении Навуходоносором в 607 г. некоторой части иудеев в Вавилон. В самом деле, в ХХIX гл. 25–26 ст. надзирателем храма назван уже не Пасхор, а некто Софония.