ЖЕРТВА — умилостивительное или благодарственное приношение Богу от плодов земных или из царства животных. Этимологически это слово происходит от глагола жрети, жрать, пожирать (отсюда жрец, см.) — как вследствие представления о том, что приносимое в жертву потребляется божеством, так и вследствие того, что жерт., по освящении её, потреблялась самими приносящими. Идея жерт. проникает собою все религии, как древнего, так и нового мира, но формы её разнообразны до бесконечности. В наиболее чистом виде, жерт. представляется в Библии, где она выступает уже в первобытные времена, как символ отношений между Богом и человеком. Чувствуя свое ничтожество и свою полную зависимость от высшего существа, человек старается умилостивить его в случае бедствия или возблагодарить в случае успеха и благоденствия, равно как и просто выразить чувства своей преданности ему, и вследствие этого приносит ему жертву, т. е. жертвует от своего достатка что-нибудь такое, что дорого и приятно ему самому, в предположении, что то же самое будет приятно и божеству. Первые следы жерт. в Ветхом Завете мы видим уже на первых страницах Библии: сыновья прародителей приносили в жерт. Богу — один от плодов земных (Каин), а другой от стад своих (Авель). После потопа обычай жертвоприношений является уже вполне выработавшимся. Патриархи приносят жерт. при всяком выдающемся случае в своей жизни; но только при Моисее вполне выработана была подробная обрядовая регламентация жертвоприношений. Правила о них изложены в книге Левит; они разделялись на пять родов: 1) Жертва всесожжения, 2.) Жертва о грехе, 3) Жертва повинности — за невольные и вольные прегрешения, 4) Жертва мира — в выражение благодарности Богу и 5) Жертва бескровная — состоявшая из приношения не животных, а муки, масла, вина и ладана. Как первые четыре рода жерт. означали принесение Богу жизни, так этот последний род означал принесение Ему плодов земли. При необычайных событиях, жертвы иногда приносилась в огромном количестве. Так, Соломон, по случаю освящения храма, принес в жерт. 22 тыс. волов и 120 тыс. овец. Отличительною особенностью библейских жертв было то, что в них весьма сложная обрядность не закрывала основной идеи этого установления, получавшей всё большее развитие. Во времена пророков прямо уже ставился вопрос о замене символа самою сущностью дела: вместо того, чтобы приносить в жерт. животных или плоды земные, требовалось приносить Богу сердце чистое, по принципу, что правда и милость — выше и благоугоднее Богу, чем кровь и жир баранов и козлов («Милости хочу, а не жертвы» — господствующий тон пророческих воззрений на этот предмет). В высшем своем значении ветхозаветные жерт. были символом великой Жертвы Богочеловека, принесенной Им во искупление человечества от первородного греха. В языческих религиях самая идея жерт. подверглась грубому искаженно. Чувственность здесь всегда господствует над идеей, а в некоторых культах жерт. получает кровожадный характер, переходя в полный каннибализм. Так, в семитическом культе Ваала и Астарты этим божествам приносилась в жертву девическая честь, и у капищ их существовали особые штаты «священных блудниц и блудников» (часто с омерзением упоминаемые в Библии кедешимы и кедешоты). Кровожадность находила себе высшее выражение в человеческих жертвоприношениях, бывших в обычае у многих народов древности, не исключая и классических (в первобытные времена их истории). Хотя с течением времени они и отменялись, но существование их ясно засвидетельствовано памятниками; напр., на ассиро-вавилонских памятниках часто можно видеть изображение приношения людей в жерт., во всей обстановке религиозного ритуала. Чаще всего родители приносили в жертву своих детей, господа — рабов, победители — побежденных. Таких безнравственных и каннибальских жертвоприношений совершенно чужда ветхозаветная религия. Новейший критицизм, впрочем, готов усматривать следы их и в Библии, в подтверждение чего ссылается особенно на факт жертвоприношения Авраамом своего сына Исаака и на историю дочери Иеффая. Но приводимые факты нисколько не подтверждают этой мысли. Видеть в жертвоприношении Исаака доказательство существования человеческих жертвоприношений и у евреев — значит упускать из виду значение этого факта, как испытания твердости веры Авраама. Более правдоподобия, по-видимому, имеет ссылка на Иеффая, принесшего в жерт. свою дочь; но и эта история излагается в Библии (Суд. 11, 30—40) с такою таинственною неопределенностью, что факт жертвоприношения в ней может подлежать различным толкованиям, и большинство новейших исследователей склоняется к объяснению, что дочь Иеффая была просто посвящена Богу на служение при скинии. Во всяком случае Моисеев закон ясно запрещает человеческие жертвоприношения (см. Лев. 18, 21; 20, 2—5; Второзак. 12, 31; 18, 10) как «мерзость» пред Господом.
См. Bahr, «Symbolik d. Mos. Cultus»; Morers, «Opferwesen der Karthager»; Hartung, «Religion der Romer»; Sykes, «Versuch uber die Natur, Absicht u. d. Ursprung der Opfcr» (1778).
* Александр Александрович Бронзов,
доктор богословия, профессор
Спб. духовной академии.
Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 5, стлб. 553. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1904 г. Орфография современная.