Как часто ни будешь падать, всегда останется тебе возможность восстать, если только захочешь сего (прп. Ефрем Сирин, 33, 153).
***
...Какое падение сравнится с падением человека, который уязвлен превозношением и не знает низости человеческого возвышения, не знает того, как далек от истинной высоты даже и тот, кто много возвысился над всеми? (свт. Григорий Богослов, 14, 155).
***
Не смейся падению ближнего; сам ходи, сколько можешь, непреткновенно, но и лежащему на земле подавай руку (свт. Григорий Богослов, 15, 148).
***
Когда падает человек порочный, тогда тем паче утверждай свою ногу. А когда надает благоуспешный, крепись еще больше. Ибо если совершенные падают, то очень нелегко провести жизнь не поскользнувшись. Вся жизнь для тебя — уголья под ногами, и уголья горячие. Всегда идешь ты по скрытым сетям (свт. Григорий Богослов, 16, 92).
***
Раз или два увлечься и пасть, и притом в чем-нибудь неважном, — это еще извинительно. Уступим нечто и омрачению плоти. Ни в чем не претыкаться свойственно единому Богу. Но падать намеренно, хвалиться худым делом, падать многократно, падать в пороки важные и не стыдиться сего, но смеяться над этим, не хотеть уцеломудриться и наказаниями, какими вразумляются люди самые жалкие, но с открытой головой кидаться в опасность, — это самая ужасная и злокачественная болезнь (свт. Григорий Богослов, 16, 223).
***
Дьявол поборол нас и поверг, следовательно, надобно встать, а не влачиться далее и низвергать себя в пропасть, не прибавлять к его ударам еще своих собственных (свт. Иоанн Златоуст, 44, 24).
***
...<Дьявол> поверг тебя, думая, что ты уже не встанешь; а когда увидит тебя с поднятыми на него руками, то, пораженный неожиданностью, потеряет охоту опять бороться с тобою, а ты сам будешь впредь безопаснее от получения подобной раны (свт. Иоанн Златоуст, 44, 35).
***
Если станешь непрестанно бодрствовать и трезвиться, то будешь выше всякого вреда, потому что причиною падений обыкновенно бывает не свойство искушений, а беспечность искушаемых (свт. Иоанн Златоуст, 45, 60).
***
Для того и описаны нам падения праведных, чтобы и добродетельные, и грешники получили от них величайшую пользу. Грешник не приходит в отчаяние и безнадежность, «идя, что другой пал и, однакож, мог опять восстать; а добродетельный будет ревностнее и благонадежнее: когда он увидит, что многие из тех, которые гораздо лучше его, пали, то, вразумляемый страхом их падения, будет всегда бдителен и покажет великую внимательность к самому себе (свт. Иоанн Златоуст, 45, 334—335).
***
Для того и описаны не только добродетели святых, но и прегрешения их, чтобы мы последних избегали, а первым подражали (свт. Иоанн Златоуст, 47, 295).
***
Падшего вначале мы все прощаем по его неопытности, но тот, кто упал после многих переходов, нелегко удостоится прощения или оправдания; такое падение его приписывается нерадению. И не только это бедственно, но и то, что многие соблазняются такими падениями, и поэтому также грех становится непростительным (свт. Иоанн Златоуст, 49, 399).
***
...Мы сами бываем виновниками собственной своей погибели, потому что не приступаем к Богу, не молимся Ему, не призываем Его подобающим образом. А если и приступаем, то делаем это так, как бы не думали получить, — не с подобающею верою все делаем, не с усиленным молением, а нерадиво и беспечно (свт. Иоанн Златоуст, 50, 256).
***
Для того написана история падения <царя Давида>, чтобы ты не на падение его взирал, но удивлялся его восстанию; чтобы ты знал, как после падения должно тебе восставать (свт. Иоанн Златоуст, 50, 301).
***
...Слабый падает и без дьявола. А при его содействии, скажешь, он падает тяжелее? Но легче и наказывается, если он грешит при содействии дьявола: не для всех ведь грехов одинаковые наказания (свт. Иоанн Златоуст, 52, 471).
***
Нерадение низвергает с самого неба, отчаяние приводит к бездне зла, подобно тому как сохранение мужества заставляет сейчас же спасаться оттуда бегством (свт. Иоанн Златоуст, 55, 806).
***
...Невозможно пасть от бесовского прельщения тому, кто свою жизнь располагает не по своему суждению, а по совету преуспевших (авва Моисей, 56, 194).
***
...Никак не должно думать, чтобы падение человека происходило внезапно: сперва он или обольщается каким-либо злым внушением, или от продолжительной невнимательности к самому себе теряет мало-помалу душевную силу, а страсти мало-помалу растут, и он подвергается бедственному падению. Ибо прежде сокрушения предваряет досаждение, прежде же падения злопомьшление (Притч. 16, 18). Дом никогда не разрушается внезапным падением, но прежде этого или повреждается его основание, или ветшает его кровля, в которую сперва от продолжительного небрежения живущих проникают малейшие капли дождя, а потом, когда он в большей мере раскроется и распадается, льется дождь уже ручьями из многоводных туч. Ибо в леностех смирится строп, и в празднестве рук прокаплет храмина (Еккл. 10, 18). Это самое в духовном смысле бывает и с душою, как показывают другие слова того же Соломона: Капли изгоняют человека в день зимен из дому его (Притч. 27, 15). Прекрасно сравнивается невнимательность души с оставленною в небрежении кровлею. Ибо чрез эту-то невнимательность сперва проникают в душу малейшие капли страстей, которые по незначительности своей, быв пренебрежены, повреждают здание добродетелей, и тогда льется в нее обильный дождь пороков, чрез которые она в день зимен, т. е. во время постигающего ее дьявольского искушения, изгонится из жилища добродетелей, где некогда посредством благоразумной внимательности к себе утверждала свое пребывание и как в собственном доме обретала покой свой (авва Феодор, 56, 278—279).
***
Падшему не каяться — гибельно, отчаиваться же — еще гибельнее; первое происходит от лености, а последнее — от бесчувственности. Сколько же бесчувственность хуже лености, столько и отчаяние ужаснее лености. Одно есть неисцельное зло, а другое доступно врачеванию, потому что одно есть следствие поврежденной способности судить, а другое — погрешительного суждения и обмана (прп. Исидор Пелусиот, 60, 358).
***
Многие, пав и возобновив борьбу, одержали победу над страстями, которыми прежде, как сознавались, были побеждены. Посему если и ты многократно падал, то приди наконец в себя (прп. Исидор Пелусиот, 62, 154).
***
Когда случайно пошатнешься в добром стоянии, не трепещи, а выпрямись поскорее, спеши возвратиться к прежнему благоустроению печалью, жалением, самоукорением и слез довольным излиянием, в сокрушении духа; в силу коих, исшедши из случившегося падения, внидешь в лоно спасительного радования, полагая в сердце вперед твердо стоять, чтоб опять, прогневив Судию, не иметь нужды в слезах и сокрушении в очищение; ибо если здесь этого не будет, то всеконечно в будущем не миновать нам мук достойных (прп. Феогност, 91, 390).
***
Где нет... самомнения и самонадеянности, там не бывает и вразумительных падений. Почему, когда случится тебе пасть, спешно беги помыслами к смиренному самопознанию и уничиженному о себе мнению и чувству, и докучательною молитвою взыщи у Бога дарования тебе истинного света для познания ничтожности своей и утверждения сердца своего в ненадеянии на себя, чтобы опять не впасть в то же, или еще в более тяжкое и разорительное прегрешение (прп. Никодим Святогорец, 70, 21).
***
Кто... не полагается на себя, но уповает на Бога, тот, когда падет, не слишком дивится сему и не подавляется чрезмерною скорбию, ибо знает, что это случилось с ним, конечно, по немощности его... а далее, ненавидя непотребные страсти, бывшие причиною его падения, спокойно и мирно несет за оскорбление Бога покаянные труды и, вооружаясь зельным <сугубым> упованием на Бога, с величайшим мужеством и решительностию преследует врагов своих даже до смерти (прп. Никодим Святогорец, 70, 26).
***
Всякий раз, как впадешь в какое простительное погрешение, хотя бы то тысячу раз случилось на день, как только заметишь то, не мучь себя и не трать времени напрасно, но тотчас смирись и, сознав немощь свою, обратись уповательно к Богу и воззови к Нему из глубины сердца: «Господи, Боже мой! Я сделал это потому, что уж я таков, что от меня ничего другого и ожидать нельзя, кроме таких погрешений, или чего-нибудь и больше того, если благодать Твоя не поможет мне, оставя меня с одним собою. Сокрушаюсь о сделанном потому особенно, что не отвечаю исправностию жизни Твоим о мне попечениям, но все падаю и падаю. Прости мне и дай мне силу не оскорблять Тебя более и ни в чем не отступать от воли Твоей. Ибо я усердно желаю работать Тебе и благоугождать, и во всем быть Тебе послушным». Сделав это, не томись думанием, простил ли тебя Бог. Господь близ и внемлет воздыханиям рабов Своих. Успокойся же в этой уверенности и, успокоившись, продолжай обычные занятия, как бы с тобой ничего не случилось.
Так тебе не один раз поступить должно, но если нужно, сто раз и каждую минуту, и в последний раз с таким же совершенным упованием и к Богу дерзновением, как и в первый. Действуя так, ты будешь воздавать великое чествование беспредельной благости Бога, Коего всегда долженствуешь ты созерцать беспредельно к нам благоутробным. Вследствие сего ты непрестанно будешь преуспевать в жизни своей и все подвигаться вперед, не теряя напрасно времени и труда.
Охраняя мир свой внутренний, при падении в указанные выше погрешения, можешь ты еще, поступая так: с внутренним действием сознания своего окаянства и смирения себя пред Богом подвигнись и на теплое воспоминание великих милостей, тебе лично явленных Богом, и тем оживи в себе любовь к Нему, — расположи себя к благодарению и славословию Его и самым делом возблагодари и восславь Его тепло из глубины души. Поелику благодарение и славословие Бога есть самое высшее проявление живого союза нашего с Богом, то плодом падения твоего, если разумно к нему отнесешься, будет с помощью Божией вящшее возвышение твое к Нему. Это следовало бы поиметь во внимании тем, которые слишком мятутся и мучаются при малых погрешениях, чтоб увидеть, как велика слепота их в сем случае и как они сами себе вредят по нерассудительности своей (прп. Никодим Святогорец, 70, 286-288).
***
Падение человека совершилось при посредстве деятельного, опытного познания зла; падение человека заключается в деятельном, опытном познании зла, в усвоении себе зла (свт. Игнатий Брянчанинов, 39, 363).
***
Глубокая и сокровенная тайна — падение человека! Никак не познать ее человеку собственными усилиями, потому что в числе последствий падения находится и слепота ума, не допускающая уму видеть глубину и тьму падения (свт. Игнатий Брянчанинов, 42, 294).
***
Авва Антоний услышал об одном молодом монахе, который сотворил чудо: юноша, увидев старцев, утомившихся в пути, велел диким волам подойти и нести на себе старцев до тех пор, пока не дойдут до аввы Антония.
Старцы рассказали об этом авве Антонию. А он ответил им: «Монах этот, как мне кажется, есть корабль, полный груза, но не знаю, взойдет ли он в пристань». Неожиданно авва Антоний стал плакать и рвать на себе волосы. Ученики спросили: «О чем плачешь, авва?» Старец отвечал: «Сейчас пал великий столп Церкви!» Это он говорил о молодом монахе. «Но пойдите сами к нему, — продолжал он, — и посмотрите на случившееся!» Ученики идут и находят монаха, сидящим на рогоже и оплакивающим сделанный грех. Увидев учеников старца, монах говорит им: «Скажите старцу, чтобы он умолил Бога дать мне десять дней жизни, и я надеюсь очистить грех свой». Но не прошло и пяти дней, как он скончался (97, 6).
***
Преподобный Иаков постник провел в пустыне одиннадцать лет в посте и молитве и достиг такого нравственного совершенства, что удостоился дара чудотворений; но, как подобострастный нам человек, подвергся великому падению.
Один богатый человек привел к нему однажды бесноватую девицу, свою дочь, и просил, чтобы он помолился об ее исцелении. Иаков согласился, и, по молитвам его, девица действительно получила исцеление. Отец ее, опасаясь, чтобы бес не возвратился в нее, стал просить святого оставить ее у себя до полного выздоровления. Иаков и на это согласился.
Но тут дьявол с такой силою напал на Иакова, возбудив в нем нечистую страсть, что он не устоял и пал с девицею. Грех тяжкий, но за ним последовал другой грех! Опасаясь ее родителей и позора, Иаков убил девицу и бежал из пустыни. В это время дьявол уже хотел ввести его и в третий грех, в отчаяние, но сие ему не удалось. Иаков скоро пробудился как бы от глубокого сна, горько заплакал и бил себя в грудь. Затем, исповедав в одном из монастырей пред игуменом и братиею свои грехи, он вошел в одну из пещер и провел в ней долгое время в плаче о грехах своих. Человеколюбивый Господь внял, наконец, его раскаянию и не только простил его, но и возвратил ему дар чудотворений (112, 111—112).
***
Некий брат шел по пустыне. День склонялся уже к вечеру. На дороге встретилась пещера; брат вошел в нее, чтобы провести ночь. По обычаю, он занялся псалмопением; наступила полночь. По окончании бдения брат присел, чтобы дать отдых телу; но внезапно появились бесчисленные полки демонов, которые отовсюду стекались в пещеру: они шли густыми толпами, одни впереди своего князя, другие позади его. Князь был выше всех ростом и страшнее взором. Он сел на возвышенный трон и начал подвергать строгому рассмотрению дела каждого из демонов: повелевал изгонять с великим бесчестием от лица своего тех, которые не возмогли обольстить своих противников, называл их нерадивыми, упрекая со страшной яростью за то, что они растратили продолжительное время и труд бесполезно. Напротив того, тех, которые успели обольстить порученных им людей, он превозносил величайшими похвалами, как храбрейших ратоборцев, служащих образцом для всех, — и вторили все демоны князю общим восторгом и восклицаниями. Между прочими духами пришел в великом веселии некоторый злейший дух, возвещая с великим торжеством, называя монаха, хорошо известного всем, и уверяя, что он его поверг этой ночью в блудное падение, боровшись с ним постоянно в течение пятнадцати лет. Собрание, выслушав эту весть, возликовало, а князь превознес демона величайшими похвалами. Стало рассветать, и псе множество демонов исчезло из взора монаха. Он пошел в Пелузию, где жил брат, об обольщении которого заверял нечистый дух. Там жил монах, хорошо знакомый странствующему брату. От него он узнал, что в ту самую ночь, в которую страшный демон возвестил своему князю о гибели несчастного, тот оставил свой монастырь и в соседнем селении впал в любодеяние. Услышав это, монах восстенал и восплакал (106, 538—539).
***
В странах Антиноя проживал один благочестивый подвижник. Многие получали пользу от его слова, равно как и от его делания. Видя его подвижническую жизнь, враг позавидовал ему и внушил помысл, под видом благочестия, что он должен служить другим, а не люди — ему. Служи, по крайней мере, самому себе: сам продавай в городе свои корзины, покупай нужное для тебя и потом опять возвращайся на твое отшельничество.
Враг старался всюду подстеречь его и уловить, и подвижник, доверясь этому помыслу, вышел из своего затвора. Будучи некогда известен и знаменит у подвижников, но неопытен в борьбе с врагом рода человеческого, встретясь с женщиною, соблазнился ею и, придя к реке, пал с нею.
Помышляя, что враг возрадовался падению его, он близок был к отчаянию, так как оскорбил Самого Бога, и ангелов, и святых, и святых отцов, из коих многие побеждали этого врага. Итак, никому из них не уподобясь, он сильно скорбел и, не подумав об исправлении своего грехопадения, хотел, к совершенной радости врага рода человеческого, броситься в волны реки. Но Милосердный Бог помог ему.
Придя в себя, он решился умолять Бога с плачем и скорбью о прощении греха, — и вернулся в свой монастырь. Заключив дверь, он плакал так, как плачут по умершим, умолял Бога, бодрствовал с постом и изнурял тело свое, но не получил еще удостоверения о своем покаянии. Когда братия неоднократно приходили к нему ради пользы своей и стучались в дверь, он говорил им, что не может отворить. «Я дал слово, — говорит он, — целый год искренно каяться и прошу вас помолиться обо мне». Он не знал, как вести себя, чтобы не соблазнились слушающие, ибо они считали его честным и весьма великим монахом.
Таким образом он провел целый год в усиленном посте и искреннем покаянии. Перед Пасхой, в ночь на Воскресение Христово, подвижник изготовил новый светильник, вложил его в новый сосуд и, с вечера встав на молитву, просил Господа: «Оживотвори меня, сокрушенного! Повели светильнику сему возжечься огнем Твоим, дабы таким образом я, уповая на милость Твоего снисхождения, в остальное время жизни, которое Ты даруешь мне, сохранял заповеди Твои, не отпал от страха Твоего, но служил Тебе с большею ревностию, нежели прежде». Сказав это с горькими слезами, он встал посмотреть, не зажегся ли светильник? И, открыв его, увидел, что он не зажегся. Упав на колени, он опять призывал Господа, говоря: «Знаю, Господи, что брань была для того, чтобы получить мне венец; и я не устоял на ногах своих, сделавшись, напротив, за плотское удовольствие повинным мучению нечестивых. Итак, пощади меня, Господи! Ибо вот я опять исповедаю мою гнусность пред Твоею благостию, пред Ангелами Твоими и всеми праведниками и, если бы не было соблазна, исповедал бы и пред людьми. Ущедри душу мою, да научу и я других. Ей, Господи, оживотвори меня!» Помолившись таким образом трижды, он был услышан. И, восстав, увидел светильник светло горящим, возрадовался надеждою на Бога, укрепился радостью сердца, подивился благодати Божией. Сей огонь светильника он сохранял во все дни свои, подливая масла и оправляя сверху, чтобы не угас. Дух Божий опять вселился в него, и он, смиренномудрый, сделался всем известен по своему исповеданию и благодарению Бога (98, 112—116).
***
Некий брат, пребывавший в Александрийском монастыре, в Енате, впал в грех, и от сильной печали бесы привели его в отчаяние. Но он, как искусный и опытный подвижник, увидев себя побежденным скорбью, начал понуждать себя к благому упованию и говорил: «Верую щедротам Божиим, что Бог сотворит со мною милость». Когда он так говорил, то бесы возражали: «Почему ты знаешь, что Бог сотворит с тобою милость?» Он отвечал им: «А вы кто? Что вам за дело, сделал ли я, или не сделал? Вы сыны тьмы и геенны и наследники погибели. Если Бог милостив и благ, то вам что до этого?» Таким образом, бесы, будучи посрамлены братом, отступили от него. Брат, уповал на милость и помощь Божию, пришел к покаянию и спасся (106, 451).
***
Один брат пошел почерпнуть воды из реки. Там он встретился с женщиной, мывшей белье, и пал с нею в блуд. По совершении греха он взял водонос с водою и пошел в келью. Бесы напали на него и начали сильно возмущать помыслами, говоря: «Зачем ты идешь в келью? Тебе нет спасения! Возвратись в мир». Брат понял, что они хотят совершенной погибели его. Он отвечал помыслам: «Откуда вы пришли? Зачем смущаете меня, стараясь привести в отчаяние? Я не согрешил; повторяю вам: я не согрешил». Отразив таким образом помыслы, брат пришел в келью и продолжал безмолвствовать в ней по-прежнему. Случившееся Бог открыл старцу, соседу брата, возвестив ему, что этот брат пал и в самом падении одержал победу. Старец пришел к брату и спросил его: «Как ты поживаешь?» Тот ответил: «Хорошо, отец!» Старец опять спросил его: «Не случилось ли с тобою на этих днях чего неприятного?» «Ничего», — отвечал брат. Тогда старец сказал о бывшем ему откровении, и брат поведал ему о случившемся. Старец, выслушав брата, сказал: «Поистине рассуждение твое сокрушило всю силу вражию» (106, 448—449).
***
В монастыре аввы Лота случилось искушение с некиим братом, и он был выслан из монастыря. Он пришел в гору аввы Антония и пробыл тут некоторое времени, по прошествии которого блаженный вернул брата в монастырь его. Но там его не приняли и выслали снова. Брат, возвратясь к авве Антонию, сказал ему: «Не захотели принять меня!» Авва опять послал его, поручив сказать отцам монастыря: «Корабль претерпел крушение и потерял груз свой; с большим трудом корабль этот достиг пристанища, а вы хотите потопить и то, что спаслось от потопления!» Отцы, узнав, что авва Антоний прислал к ним брата, немедленно приняли его с радостью (106, 37).