...Если увидишь брата малодушествующего или немощного, то прекрасно иметь к нему сострадание (прп. Ефрем Сирин, 30, 209).
***
...Сострадательность не в том, чтобы помогать ближнему в пороке, но чтобы содействовать брату в духовном, как ему иметь умиление и слезы (прп. Ефрем Сирин, 30, 413—414).
***
Великой скорби и болезней исполнено тело наше. Потому, зная немощь естества своего, не будем гордыми и несострадательными, но взаимною сострадательностию станем умилостивлять Создателя, Который может и сделать больным и потом исцелить, низвести во ад и возвести из ада. Если и попользуется недолго здоровьем тело наше, то не знаем, что родит находяй день (ср.: Притч. 27, 1) (прп. Ефрем Сирин, 30, 514).
***
Прекрасная помощь тебе в тот день <Суда>, если оказывал ты здесь сострадание к нищим (прп. Ефрем Сирин, 32, 246).
***
Всякий мореплаватель близок к кораблекрушению, и тем ближе, чем с большею отважностию плывет. Так и всякий, обложенный телом, близок к бедам телесным, и тем ближе, чем бесстрашнее ходит с поднятым челом, не смотря на лежащих перед ним. Доколе плывешь при благоприятном ветре, подавай руку потерпевшему кораблекрушение, доколе наслаждаешься здоровьем и богатством, помоги страждущему. Не дожидайся того, чтобы узнать из собственного опыта, какое великое зло есть бесчеловечие и какое великое благо есть сердце, отверстое терпящим нужду. Не желай дожить до того, чтобы Бог вознес руку Свою (см.: Пс. 73, 3) на возносящих выю свою и пренебрегающих убогих. Вразумись чужими бедами. Дай хоть самую малость бедному; и то не будет малостью для того, кто во всем нуждается, и для Самого Бога, если подаяние будет по силе. Вместо великого дара принеси усердие. Ничего не имеешь? Утешь слезою. Великое врачевство злополучному, когда кто от души пожалеет о нем; несчастие много облегчается искренним соболезнованием (свт. Григорий Богослов, 13, 32—33).
***
...Да не будет речи о том, трудное ли дело, которое должно исполнить, но о том, полезно ли оно для совершающих. И если польза от него велика, то ради пользы должно не обращать внимания на трудность; трудное вначале, со временем, силою привычки, сделается приятным.
Должно также к сказанному нами присовокупить и то, что даже в самой этой жизни сочувствие к несчастным полезно для здоровых. Ибо для всех благоразумных милосердие есть прекрасный залог, который мы вверяем другим при их несчастиях. Поелику одна природа управляет всем человечеством, и никто не имеет прочного какого-либо ручательства в постоянстве своего благополучия, то постоянно должно помнить Евангельское увещание, которое советует: елика аще хощем да творят нам человецы, то творить и им (ср.: Мф. 7, 12). Итак, пока благополучно плаваешь, простирай руку потерпевшему крушение, одно для всех море, одни бури, одни мятущиеся волны; подводные камни, утесы, скалы и прочие опасности житейского мореплавания одинаково страшат плавателей. Пока ты не страдаешь, пока безопасно переплываешь море жизни, не проходи немилосердно мимо потерпевшего крушение. Кто порукою тебе в постоянстве благополучного плавания? Ты не достиг еще пристани успокоения. Жизнь твоя еще не дошла до берега; еще ты носишься по морю жизни. Каким выкажешь себя к потерпевшему несчастие, такими готовишь себе и сопутников твоего плавания. Да устремимся все мы к пристани упокоения, благополучно направляемые в предлежащем нам житейском плавании Духом Святым! Да будет присуще нам делание заповедей и кормило любви! Верно направляемые ими, мы достигнем земли обетованной, где находится великий град, которого художник и зиждитель есть Бог наш... (свт. Григорий Нисский, 24, 432-433).
***
...Не удивляйся, что нам должно сожалеть о наказуемых, когда наказывает их Бог, ибо и Сам наказующий Бог не желает делать это: хотением не хощу смерти грешника, говорит Он (ср.: Иез. 18, 23). Итак, если наказующий не хочет наказывать, то гораздо более нам нужно сострадать наказуемым; может быть, таким образом мы обратим их, может быть еще спасем их (свт. Иоанн Златоуст, 44, 276).
***
...Покажи, что ты по великому добродушию хочешь собственное благо сделать общим; закинь приятную уду сострадания и таким образом, раскрыв сокровенное, извлеки из бездны погибели погрязшего в ней умом (свт. Иоанн Златоуст, 44, 764).
***
...Чтобы не подпасть совершенному осуждению, будем сострадательны к бедным. Через это мы сделаемся достойными благ как здесь, так и там... (свт. Иоанн Златоуст, 50, 480).
***
Праведник, когда его собственная жизнь нуждается в исправлении, плачет и печалится о том, чтобы свой грех совершенно загладить; но когда видит грехи других, тогда, оставив свой грех, начинает уже оплакивать грехи других... (свт. Иоанн Златоуст, 51, 684—685).
***
Научимся сострадать несчастиям ближних; тогда научимся переносить от них и зло (свт. Иоанн Златоуст, 52, 139).
***
Если насаждаешь, то насади не в ненасытной утробе, чтобы плод не был извержен вон, но насади в чреве алчущем, чтобы плод достиг неба. Утешь страждущую душу бедного, чтобы не скорбела твоя утучневшая (свт. Иоанн Златоуст, 52, 214—215).
***
...Будем иметь душу сострадательную, будем иметь сердце, способное сочувствовать страждущим; не будем жестокими и бесчеловечными. Хотя бы ты не мог оказать никакой помощи, — плачь, скорби, сетуй о случившемся, — и это не останется бесполезным для тебя. Если мы должны сострадать тем, которые праведно наказываются Богом, то тем более тем, которые несправедливо терпят от людей (свт. Иоанн Златоуст, 52, 380).
***
Бог наказывает, а я должен сострадать наказываемым? Да. Этого желает Наказывающий. Он и Сам не радуется, когда наказывает, но также весьма скорбит. Если же и Сам наказывающий не радуется, то не радуйся и ты. Но скажешь, когда наказываются справедливо, то, конечно, не должно скорбеть? Должно скорбеть о том, что они сделались достойными наказания... мы должны оказывать им братское расположение и отеческую любовь (свт. Иоанн Златоуст, 52, 381).
***
...Не будем радоваться о тех, кого постигают наказания, но будем жалеть их, будем скорбеть, будем плакать о них, чтобы и за это получить нам воздаяние (свт. Иоанн Златоуст, 52, 382).
***
Не чуждайся... сострадания, на том основании, что ты далеко стоишь от несчастья. Когда твой ближний терпит зло, ты должен несчастье его считать общим. Разделяй с ним слезы, чтобы облегчить печаль его, разделяй радость, чтобы упрочить веселие, укрепить любовь и самому раньше его получить пользу, так как посредством плача ты делаешься милостивым, а посредством радости очищаешься от зависти и недоброжелательства (свт. Иоанн Златоуст, 52, 768).
***
...Будем же человеколюбивы и сострадательны к сорабам, чтобы и в настоящей жизни избежать сетей, и в день будущий получить от... <Бога> прощение... (свт. Иоанн Златоуст, 54, 142).
***
...Сострадание к людям, находящимся в несчастии, доставляет нам великое дерзновение перед Богом (свт. Иоанн Златоуст, 54, 762).
***
...Кто не хочет сострадать другим, тот пострадает сам (свт. Иоанн Златоуст, 54, 810).
***
...Если ты упражняешься даже в высшем любомудрии, а о других, погибающих, не радишь, то не будешь иметь никакого дерзновения перед Богом (свт. Иоанн Златоуст, 55, 472).
***
Жалей ближнего, и сжалится над тобою Бог... (свт. Иоанн Златоуст, 55, 851).
***
Будем сострадательны, будем милосердны, чтобы таким образом благоугодить Богу и достигнуть благ, обещанных любящим Его... (свт. Иоанн Златоуст, 55, 852).
***
...С желающими рассказать о своих бедствиях надобно обходиться кротко, и после того уже, как облегчат словами свое страдание, предлагать возможное врачевство. Ибо если вначале заградим их уста, то приобретем о себе такое мнение, что мы несострадательны; и помощь нашу соделаем недействительною, отъяв у нее силу. А если приложим врачевство по облегчении боли, то получим две выгоды: признают нас сострадательными, и во врачевании не будем безуспешны (прп. Исидор Пелусиот, 61, 79—80).
***
...Неприятно и не заслуживает одобрения сострадание, когда страждет кто по собственному изволению (прп. Исидор Пелусиот, 61, 488).
***
Кто подает вид, что скорбит о чужих бедствиях, имеет же возможность поправить дело и отказывается, тот сим самым, что не помог, предоставляет на себя самое сильное доказательство, что он не чувствует и скорби, а только показывает притворную доброту (прп. Исидор Пелусиот, 62, 338).
***
Не оставляй в пренебрежении сострадательность, она благого Владыку низвела с неба (прп. Нил Синайский, 72, 251).
***
Плачь о грешнике, а не о нищем, ибо последний увенчивается, а первый терпит наказание (прп. Нил Синайский, 72, 251).
***
Воздохни о согрешающем ближнем, чтобы вместе с тем воздохнуть и о себе, ибо все мы повинны во грехах и подлежим наказанию (прп. Нил Синайский, 72, 253).
***
Смотри... чтобы за несострадательность не быть когда-нибудь преданным... какому-либо неожиданному и несносному искушению (прп. Нил Синайский, 73, 104).
***
Стяжавший утробы щедрот — любовь и сострадание — прежде себя самого радует и пользует, а потом и ближнего, как, напротив, злость ранит и уязвляет прежде того, кто имеет ее. Хотя и кажется, что он вред причиняет ближнему, в имении, или в чести, или в самом даже теле, но в самом деле он себя самого лишает живота вечного (прп. Зосима, 91, 114).
***
Имеющий какое-либо дарование духовное и состраждущий неимущим — сим состраданием хранит свой дар; а кичливый потеряет его, бием будучи помыслами кичения (прп. Марк Подвижник, 89, 520).
***
Знак сострадательности — прощение всякого долга... (прп. Исаак Сирин, 58, 397).
***
Принимай участие в страданиях всякого, а телом своим будь далеко от всех (прп. Исаак Сирин, 58, 415).
***
...Иной служит больному, но служит для того, чтобы иметь награду, это... неразумно. И потому, если с ним случится что-либо скорбное, то это легко удаляет его от сего доброго дела, и он не достигает конца его, потому что делает оное неразумно. А разумно служащий служит для того, чтобы приобрести милостивое сердце, чтобы приобрести чувство сострадания; ибо кто имеет такую цель, тот, что бы ни случилось с ним, скорбь ли извне, или сам больной помалодушествует против него, он без смущения переносит все это, взирая на свою цель и зная, что более больной благотворит ему, нежели он больному. Поверьте, что кто разумно служит больным, тот освобождается и от страстей, и от браней. Я знаю брата, который терпел брань от нечистых помыслов и освободился от нее тем, что разумно служил больному, страдавшему водяною болезнью. И Евагрий говорит о некоем великом старце, что он одного из братий, смущаемого ночными мечтаниями, освободил от таковых мечтаний, повелев ему поститься и служить больным; и вопрошаемый о сем говорил, что сии страсти ничем так не погашаются, как состраданием (прп. авва Дорофей, 29, 161-162).
***
...Если будешь сострадать ближним, то получишь помощь, если же удержишь себя от сострадания, желая взойти в то, что выше твоей меры, то знай, что потеряешь и то, что имеешь (свт. Игнатий Брянчанинов, 42, 67—68).
***
Когда настал сильный голод в городе Едессе, святой Ефрем, этот божественный муж, сжалившись над поселянами, пришел к богатым гражданам и сказал им: «Отчего вы не имеете сострадания к погибающим людям и гноите свое богатство к осуждению душ ваших?» Они, придумав будто бы благовидную отговорку, сказали святому: «У нас некому доверить раздачу хлеба голодным, потому что все занимаются торговлей». Добродетельный Ефрем сказал им: «Отныне я буду вместе с вами попечителем о бедных». Взяв у них серебро, он устроил дома с разными отделениями, поставил в них до трехсот кроватей, заботился о больных и кормил голодных, погребал умиравших, а у кого была еще надежда на жизнь, за теми ухаживал. Одним словом, всем, кто прибегал к нему, он каждодневно давал пристанище и продовольствие из того, что ему доставляли. По прошествии года, когда настало благоденствие и все пошли по своим домам, этот достославный муж, не имея уже дела для себя, опять вернулся в свою келью и спустя месяц умер, наследовав блаженную землю кротких. Сверх других его подвигов Бог напоследок доставил ему и это служение для получения славнейших венцов за кротость нрава (101, 242).
***
В кельях Хузива жил один пустынник. Старцы того места рассказывали о нем следующее. Живя еще в своем селении, он поступал таким образом. Если случалось ему видеть, что кто-то из односельчан по бедности не мог засеять своего поля, он выходил ночью и со своим скотом и своими семенами засевал поле. Таким же состраданием отличался старец, когда удалился в пустыню и стал жить в кельях Хузива. Он выходил на дорогу, ведущую от священною Иордана ко Святому Граду, взяв с собой хлеба и воды. Если замечал кого-то утомившегося, то брал его ношу и провожал до святой горы Елеонской. Возвращаясь обратно по той же дороге, нес поклажу других до Иерихона. Можно было видеть иногда, как старец обливается потом под большой тяжестью и несет на плечах поклажу одного, а иногда и двух отроков. Иногда он чинил чью-то износившуюся обувь, для чего брал с собой необходимые инструменты. Одних поил водой, которую носил с собой, других кормил хлебом. Когда встречал нагого, то снимал с себя одежду и отдавал ему. Можно было видеть, как он трудился в течение целого дня. Если случалось ему находить мертвого на дороге, он совершал над ним чин погребения и хоронил (102, 29—30).
***
Поведали об авве Агафоне, что он, отправляясь однажды в город для продажи своего рукоделия, нашел там больного странника, поверженного на улице, и не нашлось никого, кто принял бы на себя попечение об этом страннике. Старец остался при нем, на деньги, полученные за свое рукоделие, нанял хижину, а оставшиеся употреблял на нужды больного. Так провел он четыре месяца, до выздоровления странника, и только тогда авва Агафон возвратился на свое место (106, 56).
***
Авва Аполлон в продолжение 25-летнего пребывания на горе Нитрийской подвизался таким образом: покупая в Александрии на деньги, приобретенные собственными трудами, все необходимое для лечения и келейных нужд, он снабжал ими всю братию во время болезни. Бывало, с раннего утра до девятого часа дня ходит он около обителей и монастырей по всем кущам, отворяет двери и смотрит, не лежит ли кто. С собою он носил изюм, гранатовые яблоки, яйца, пшеничный хлеб — все, что бывает нужно больному. Такой полезный образ жизни вел раб Христов до глубокой старости (101, 39—40).
***
Святой Андрей, Христа ради юродивый, встретил однажды в Царьграде на торжище инока, вокруг шеи которого обвился страшный змей. Инок этот был украшен многими добродетелями, но, к несчастью, скуп и сребролюбив. Многие, принимая его за святого, давали ему золото для раздачи бедным. Он же это золото складывал в свою сокровищницу. Видя его во власти диавола, Андрей сжалился над ним и подошел к нему. Монах же, думая, что это один из нищих, сказал Андрею: «Бог да помилует тебя, брат, подать же мне тебе нечего». Отойдя от него на несколько шагов, Андрей был удивлен, заметив, что над головой инока на воздухе были начертаны слова: «Змий сребролюбия — корень всякому беззаконию». Но он еще более удивился, когда, оглянувшись назад, увидел Ангела и беса, спорящих за душу инока. Диавол доказывал, что монах, как сребролюбец и потому идолослужитель, принадлежит ему, а Ангел, указывая на многие добродетели старца, утверждал, что он достоин милости Божией. Продолжительный спор их был решен свыше. Голос с неба сказал Ангелу: «Ты не имеешь части в нем, ибо только милостивые получают от Меня прощение и наследуют обители небесные». После этого Ангел тотчас оставил инока. Сострадательный Андрей, скорбя о его погибели, решился во что бы то ни стало вырвать его из челюстей змея. Для этого он подкараулил инока в уединенном месте и, взяв его за правую руку, сказал: «Раб Божий, выслушай без гнева раба твоего. Скажи, за что ты, бывший друг Божий, стал другом диавола? Объясни, почему ты, имевший крылья Серафима и взор светлый, как молния, сделался столь темен образом? Поведай, чем ты довел себя до такой погибели? Не тем ли, что порабощаешь себя бесу сребролюбия?» И с этими словами показал ему диавола, который, не смея из-за Андрея близко подойти к иноку, стоял вдали и свирепо глядел на него. Пораженный видением и словами Андрея, инок раскаялся и тут же от всего сердца дал обещание избавиться от сребролюбия и быть милостивым. Тотчас, по раскаянии старца, змей с его шеи исчез, другой бес, стоявший вдали, также стал невидим, и к раскаявшемуся снова приступил Ангел-хранитель. С того времени инок действительно исправился, скупость заменил щедростью и стал нескудно раздавать золото убогим, постоянно благодаря Бога и Его угодника святого Андрея за свое обращение от греха к добродетели (112, 238).
***
У одного игумена в монастыре было двадцать иноков. Один из них был ленив: не соблюдал постов, неумеренно пил и особенно был невоздержан на язык. Старец-игумен постоянно уговаривал его исправиться и даже умолял. «Брат, — говорил он ему, — позаботься о своей душе, ведь ты не бессмертный, а потому и муки не миновать тебе, если не опомнишься». Инок же шел наперекор старцу, нисколько не обращал внимания на его слова и в таком небрежении скончался. Сильно загрустил сострадательный старец о его душе и стал молиться. «Господи Иисусе Христе, Истинный Бог наш, — говорил он, — покажи мне, где теперь душа инока?» И часто просил он об этом Бога и, наконец, был услышан. Однажды напал на него ужас, и увидел он огненную реку и множество людей в ней, опаляемых огнем и громко стонавших. К величайшему огорчению, между страждущими он увидел и умершего в небрежении своего ученика, находившегося по самую шею в пламени. «Не ради ли того, чтобы избежал ты этой муки, я умолял тебя, — воскликнул тогда игумен, — чтобы ты хоть сколько-нибудь позаботился о своей душе, чадо мое? Видишь ли теперь, до чего ты довел себя?» «О отче, — отвечал инок, — слава Богу и за то еще, что по твоим молитвам получила отраду хотя бы голова моя!» Этим видение и кончилось (112, 260—261).
***
Был один отшельник, имевший под своим присмотром другого отшельника в келье за десять миль от него. И сказал ему однажды помысл: «Позови брата, чтобы пришел и взял хлеб». И стал он раздумывать: «Из-за хлеба утружу я брата идти десять миль, лучше отнесу ему половину хлеба». И, взяв, пошел в келью брата. На пути повредил палец на ноге, и, когда пошла кровь, он, стеная, начал плакать от боли. Приплел Ангел и спросил у него: «Что ты плачешь?» «Палец поранил и чувствую боль», — отвечал ему отшельник. «Надо ли из-за этого плакать? — сказал Ангел. — Не плачь. Ибо шаги, которые ты делаешь ради Господа, исчисляются и за великую цену считаются перед лицем Господа. И чтобы ты знал, вот перед тобой беру кровь твою и возношу к Богу». Тогда с благодарностью завершил он путь и, отдав монаху половину хлеба, рассказал ему о человеколюбии Божием и затем возвратился в свою келью. Через день опять, взяв половину хлеба, пошел к другому монаху. Случилось же, что и тот, другой, возревновал сделать так же. Встретились они на дороге. Первый, сделавший доброе дело, стал говорить: «Имел я сокровище, и ты захотел похитить его». Другой же отвечал: «Где написано, что тесные врата для тебя одного отверсты? Допусти и нас войти вместе с тобой». И когда они спорили, вдруг является Ангел Господень и говорит им: «Спор ваш, как благоухания, вознесся к Господу» (98, 386).