Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterЕпископ Варнава (Беляев). Основы искусства святости. Том 4
Молитва как пожизненный подвиг начинается с трудом, продолжается в труде и кончается усилиями труда. Она и сама есть труд до самой смерти. Спросили однажды великого в египетских отцах авву Агафона:
— Какая, отец, добродетель в подвижничестве труднее других?
— Простите мне, — отвечал тот, — я думаю, нет еще такого труда, как молиться Богу.
Всегда, когда только захочет человек молиться, враги стараются отвлечь его, ибо знают, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу. Во всяком подвиге, какой бы ни предпринял человек, после усиленного труда получает он успокоение; а молитва до последней минуты жизни требует борьбы1.
I. Необходимость труда для стяжания молитвенного дара
Нужен труд человеку для молитвы. Без него таковая молитвой не считается. Один из великих сирийских отцов изрек: «Всякая молитва, в которой не утруждалось тело и не скорбело сердце, вменяется за одно с недоношенным плодом чрева, потому что такая молитва не имеет в себе души»2.
Его знаменитый соотечественник, в молодости открывавший ему свои помыслы, а под старость показывавший другим высоты духовного созерцания и молитвы, св. Исаак Сирин3 добавил:
«Молитва имеет нужду в упражнении, чтобы ум умудрился долговременным пребыванием в оной... Молитва требует пребывания в ней потому, что с продолжением времени ум снискивает навык к упражнению, познает, как отражать от себя помысл, и долгим опытом научается тому, чего заимствовать не может из иного источника».
Итак, надо насильно заставлять себя молиться. Некоторые так отзываются, когда их посылают в церковь: «Мы не святые...» или: «Не хочется, что же насильно-то молиться...» Как будто хотят сказать, а иногда даже и говорят, что такая молитва неценна. Но это — ложный взгляд и непонимание дела, по незнанию духовной жизни. Наоборот, и для святых молитва есть постоянный труд, хотя и облегчаемый иногда до самозабвения благодатию Христовою. И надо положить труд еще на то, чтобы после уметь терпеть этот труд. «Не хочется» — переломи себя и захочется. Не хочется потому, что страсти, благоприобретенные и долгим навыком питаемые, разленивают нас, да и бесы мешают. Надо их победить.
Великий молитвенник последних времен земли Русской авва Иоанн Кронштадтский4 убеждает:
«Учитесь молиться, принуждайте себя к молитве: сначала будет трудно, а потом, чем более будете принуждать себя, тем легче будет; но сначала всегда нужно принуждать себя».
А у кого же учиться, как не у сего светильника молитвенного духа?
Впрочем, приведу еще одну цитату о необходимости труда и усилий для стяжания чистой молитвы из одного божественного мужа, а именно св. Макария Египетского, по наименованию Великого:
«...Надлежит (молящемуся) пребывать в великом подвиге и неослабном напряжении, потому что встретит много препятствий, поставляемых злобою (т. е. диаволом, — еп. Варнава) прилежанию к молитве: сон, уныние, тяжесть в теле, преобладание помыслов, непостоянство ума, расслабление и прочие начинания злобы, а потом скорби и восстания самих лукавых духов, упорно воюющих с нами и противоборствующих нам и не допускающих приблизиться ко Христу душу, которая поистине непрестанно взыскует Бога»5.
II. Какая польза от труда при молитве?
Хотя это звучит парадоксом, но труд облегчает дело молитвы. Почему люди не спасаются, почему избегают богослужения или не хотят творить добродетели? Потому что не хотят накликать на себя скорби и причинить насилие своей плоти. Кратко сказать, потому что ищут везде, во всем покоя. Весь мир помешался на покое, наслаждении, счастье. В этом — цель цивилизации. Христос же учит обратному. В мире скорбны будете, — говорит Он своим последователям (Ин. 16, 33). И еще: В терпении вашем стяжите душы ваша (Лк. 21, 19). И чрез апостола: ..многими скорбьми подобает нам внити во Царствие Божие (Деян. 14, 22). А этого никому не хочется.
Если выищется такой человек, который решится страдать до смерти за исполнение заповедей Христовых, то таковому сразу все делается легко. Тогда, продолжу словами св. Исаака Сирина, «никто из врагов не может противостоять ему, и нет скорби, слух о которой привел бы в изнеможение мудрование его: ибо всякая приключающаяся скорбь легче смерти, а он подклонил голову, чтобы принять на себя смерть. Если во всяком месте, во всяком деле, во всякое время, во всем, что ни захотел бы ты совершить, обречешь себя в своем уме на труды и скорбь, то не только во всякое время окажешься благодушным и неленивым, чтобы противостать всякому представляющемуся тебе неудобству, но от силы твоего ума побегут от тебя устрашающие и ужасающие тебя мысли, обыкновенно порождаемые в человеке помыслами, устремленными к покою (о котором много говорилось выше. — Еп. Варнава). И все, что встречается тебе трудного и неудобного, покажется тебе удобным и легким. Нередко будет встречаться с тобою противное тому, чего ты ожидал; а быть может, никогда не встретится с тобою ничего подобного...
Или, может быть, найдется человек, вовсе не убедившийся в том, что никто никогда не одержал победы на брани, не получил даже тленного венца, не достиг исполнения своего желания, хотя бы оно было и похвально... если сперва не пренебрег трудами скорби и не отринул от себя мысли, побуждающей к покою, от которой рождается нерадение, леность и боязнь, а чрез них во всем расслабление»6.
Таким образом, польза труда сказывается в том, что тот блаженный покой, к которому законно стремится душа человека и который подменивается сатаною посредством различных культурных суррогатов, чрез труд во Христе легко приобретается, упрочивается и делается навеки неотъемлемым. Этого, повторяю, можно достигнуть только чрез пожизненный труд, а покой, получаемый без последнего, — льстивый, призрачный, скоропреходящий и нисколько не успокаивающий человека.
«Приобретенное многими молитвами и годами бывает твердо и прочно», — говорит св. Иоанн Лествичник7.
Это — одна сторона дела, касающаяся лично самого человека. Но труд молитвенный, совершаемый по Богу, имеет большое значение и в том отношении, что парализует действия бесов, которые, как мы видели выше, особенно стараются мешать человеку при этом подвиге.
«Если ты непрестанно молишься Небесному Царю против врагов твоих во всех их нападениях, то будь благонадежен, — учит тот же святой отец, — ты немного будешь трудиться. Ибо они и сами по себе скоро от тебя отступят, потому что нечистые эти не хотят видеть, чтобы ты молитвою получал венцы за брань с ними, и сверх того, опаляемые молитвою, как огнем, они принуждены будут бежать»8.
Затем, труд полезен человеку еще потому, что он заставляет последнего дорожить приобретенным с такими громадными усилиями даром. То, чего мы просим у Бога на молитве, Он мог бы даровать нам и сразу, без всякого труда с нашей стороны, но Господь «медлит даровать просимое, — говорит св. Василий Великий, — умудряя тебя в усердии к Нему и чтобы ты узнал, что такое дар Божий, и со страхом хранил данное. Ибо все, что приобретает кто-нибудь со многим трудом, старается он сохранить, чтобы, потеряв это, не потерять и многого труда своего и, отринув благодать Божию, не соделаться недостойным вечной жизни»9.
Но если бы человек и не видел никакой пользы от своего молитвенного труда, он не должен отчаиваться и унывать.
«Долго пребывая на молитве и не видя плодов, не говори: я ничего не приобрел, — утешает небошественный Синайский игумен10. — Ибо самое пребывание в молитве есть уже приобретение. И какое благо выше сего — прилепляться ко Господу и пребывать непрестанно в соединении с Ним?»
Вот еще и другое свидетельство тезоименитого ему нашего соотечественника — о. Иоанна Кронштадтского. Оно имеет в виду частный случай.
«Когда от разных нечистот, накопившихся в желудке и кишках, чувствуешь себя нехорошо, в нерасположении, и когда, в этом состоянии, молитва твоя бывает холодна, тяжела, исполнена уныния и некоторого отчаяния, — не отчаивайся и не унывай тогда, ибо Господь знает твое болезненное, притрудное состояние. Борись с немощию, молись, сколько есть сил, и Господь не презрит немощи плоти и духа твоего»11.
Итак, возлюбим молитвенный труд и не оставим его до самой своей смерти. Видим ли сейчас пользу от него или нет, да не унываем, ибо пользу эту мы увидим, когда поведут нас после смерти по мытарствам. Только сей труд поможет нам несколько в оправдание гнусных наших дел.
III. Отчего трудно молиться?
В заключение скажу несколько слов и о том, что создает нам дополнительные трудности при молитве помимо всех прочих поводов для рассеяния, вне нас находящихся. Нельзя ли облегчить себе дело молитвы? Нет ли чего такого, что если бы отнять, то во многом приблизило бы нас к Богу? — Есть.
«Вот, рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать, — глаголет нам из дали времен пророк Исайя. — Но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице Его от вас, чтобы не слышать» (Ис. 59, 1-2).
Потому-то нам трудно молиться и дома, наедине, и в церкви. Это на собственном опыте познал о. Иоанн Кронштадтский, которому целый день ведь приходилось пребывать в молитве в самой различной обстановке. Он пишет в своем «Дневнике» об этом так: «Молясь с людьми, мы должны иногда пробить молитвою своею как бы твердейшую стену — души человеческие, окаменевшие житейскими пристрастиями, пройти мрак египетский, мрак страстей и пристрастий. Вот отчего иногда бывает тяжело молиться. Чем с более простыми людьми молишься, тем легче»12.
Примечания:
1. Достопамятные сказания. Об авве Агафоне, 9. СПб., 1871. С. 42-43.
2. Преп. Исаак Сирин. Слова подвижнические. Сергиев Посад, 1911. С. 51-52. Слово 11. О древнем старце.
3. Там же. С. 165-166. Слово 39.
4. Сергиев И., прот. (Иоанн Кронштадтский). Моя жизнь во Христе. СПб.: Изд. П. Сойкина, 1903. С. 726.
Кстати, добавлю одну строчку к прославлению сего приснопамятного.
Святые, как известно, не по фамилиям величаются, а по месту подвигов: Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Иоасаф Белгородский и т. д. Кощунством звучали бы для уха православного христианина именования Серафим Мошнин, Иоасаф Горленко, Димитрий Туптало. (Замечательно, что чем больше обмирщен человек, тем чаще он в своей речи и в письмах употребляет, хотя бы в скобках, фамилии позднейших святых, а неверующие люди, так те просто ненавидят монашеские имена, а зовут всех по фамилии. Это и понятно, потому что имя дается при крещении от Бога, а фамилия — прозвище, учреждение человеческое. Первое бес выговорить не любит, а иногда и не может по ненависти, а второе — легко и свободно произносит. Отсюда, поскольку человек работает бесу и поскольку одержим им, постольку не относится с уважением к именам божественным.)
У о. Иоанна Кронштадтского еще при жизни личную фамилию общий глас народный (который, по пословице, есть Божий) переменил на наименование «Кронштадтский», как характеризующее место будущего прославления его.
5. Преп. Макарий Великий. Духовные беседы, послания и слова с присовокуплением сведений о жизни его и писаниях / Переведены с греческого при Московской духовной академии. М., 1852. С. 500.
Отсюда следует, что если неверующие хотят удостовериться в существовании бесов, то пусть присоединяются к Церкви и берутся усиленно за молитвенный подвиг. Ср.: "Основы" Отдел II. § 5. Злой дух... (О демонах).
6. Слова подвижнические. С. 220-223. Слово 49.
7. Лествица. Сергиев Посад, 1908. С. 239. Слово 28. О молитве, 40.
8. Там же. С. 241. Слово 28, 63.
9. Творения. Ч. 5. Сергиев Посад, 1892. С. 354. Подвижнические уставы. Гл. 1.
10. Лествица. С. 237. Слово 28, 29.
11. Сергиев И., прот. (Иоанн Кронштадтский). Моя жизнь во Христе. С. 608.
12. Там же. С. 361.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter