<<<   БИБЛИОТЕКА   >>>


Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на 2-е послание к Тимофею

ПОИСК ФОРУМ

 

Беседа 3

"Держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня, с верою и любовью во Христе Иисусе. Храни добрый залог Духом Святым, живущим в нас. Ты знаешь, что все Асийские оставили меня; в числе их Фигелл и Ермоген. Да даст Господь милость дому Онисифора за то, что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих, но, быв в Риме, с великим тщанием искал меня и нашел. Да даст ему Господь обрести милость у Господа в оный день; а сколько он служил мне в Ефесе, ты лучше знаешь" (2 Тим.1:13-18).

1.Не посланиями только (апостол) внушал ученику, что ему должно делать, но и на словах. Это он выражает и во многих других местах, когда, например, говорит: "ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного" (2Фес. 2:2,15); но гораздо яснее здесь. Итак, не будем думать, будто учение преподано им недостаточно; многое он преподал ученику и без письма, о чем и напоминает ему, говоря: "Держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня". Что же означают эти слова? Как делают живописцы, говорит, так и я начертал тебе образ добродетели и всего угодного Богу, и как бы некоторое правило, первообраз, и начертание я вложил в твою душу. Это и имей; нужно ли будет тебе посоветоваться о вере, или о любви, или о целомудрии, оттуда заимствуй образцы; не будет тебе надобности искать образца у других, потому что там все содержится. "Храни добрый залог". Как? "Духом Святым, живущим в нас". Человеческая душа и человеческая сила не в состоянии сами по себе сохранить таких благ, вверенных им. Почему? Потому, что вокруг нас много разбойников, глубокая тьма, диавол стоит и коварствует, и мы не знаем, в какой час, в какое время он нападет на нас. Как же можем сохранить их? "Духом Святым", т. е., если будем иметь в себе Духа; а Он будет присущ нам, если мы не отвергнем благодати Его, потому что "Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж" (Пс.126:1). Он – наша стена, Он – наша ограда, Он – наше убежище. Если же Он живет в нас и сам хранить нас, то для чего наставления? Для того чтобы мы удерживали его, хранили его, и не отгоняли от себя злыми делами. Далее повествует об искушениях, не с тем, чтобы поразить ученика, но чтобы возбудить его, чтобы он, если случится когда-нибудь и ему подвергнуться таким же искушениям, не смущался, взирая на учителя и вспоминая о всем, случившемся с ним. Что же он говорит? Он тогда, вероятно, был взят под стражу и оставлен всеми, не видел ни от кого ни человеколюбия, ни милости, ни помощи, но был оставлен самими верующими и друзьями, и потому, послушай, что говорит: "Ты знаешь, что все Асийские оставили меня". В Риме, вероятно, было тогда много людей из азийских областей; но никто, говорит, не явился ко мне, никто не признал меня, все отшатнулись. И смотри, как любомудра душа его. Он сказал только, что было, но нисколько не укорял их; сделавшего ему добро он похвалил и пожелал ему бесчисленных благ, а им не пожелал никакого зла, – но что? "В числе их", – говорит, "Фигелл и Ермоген. Да даст Господь милость дому Онисифора за то, что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих, но, быв в Риме, с великим тщанием искал меня и нашел". Смотри, как он везде указывает на стыд, а не на опасность, чтобы не устрашить Тимофея, хотя обстоятельства были исполнены опасностей, потому что он тогда подвергся гневу Нерона, обратив кого-то из близких к нему. Прибыв в Рим, говорит, Онисифор не только не избегал встречи со мною, но искал меня и нашел. "Да даст ему Господь обрести милость у Господа в оный день; а сколько он служил мне в Ефесе, ты лучше знаешь". Таковы должны быть верующие – не удерживаться ни страхом, ни угрозами, ни стыдом, но содействовать друг другу, и как бы на войне защищать и помогать. И не столько находящимся в опасности, сколько самим себе они приносят пользу, делая себя чрез оказываемые им услуги причастниками уготованных им венцов. Например, кто-нибудь из людей, посвятивших себя Богу, подвергся скорби, терпит множество бедствий и подвизается с великим терпением; а на тебя еще не возложен этот подвиг; но можешь и ты, если захочешь, не вступая на поприще, сделаться причастником уготованных ему венцов, присутствуя при нем, укрепляя, утешая и ободряя его. А что это действительно так, послушай, что говорит (апостол) в другом послании: "Впрочем, вы хорошо поступили, приняв участие в моей скорби" и еще: "вы и в Фессалонику и раз и два присылали мне на нужду" (Флп.4:14, 16). Но как отсутствующие приняли участие в скорби того, кого не было с ними? Как? "Вы присылали", – говорит, – "и раз и два мне на нужду". Также об Епафродите он говорит: "был близок к смерти, подвергая опасности жизнь, дабы восполнить недостаток ваших услуг мне" (Флп..2:30). Как у царей не только сражающиеся, но и хранящие оружие удостоиваются чести, и не какой-нибудь, но нередко получают даже равные с теми дары, хотя они не обагряли рук кровью, не брали оружия и даже вовсе не видали неприятельского войска, – так и еще гораздо более в этих (духовных) скорбях. Кто помогает paтoбopцy, изнемогающему от голода, присутствуя при нем, ободряя его словами и оказывая ему всякие другие услуги, тот получает одинаковую с ратоборцем награду.

2.Разумей здесь не Павла, ратоборца непобедимого и несокрушимого, но всякого другого, который, может быть, и не устоял бы и не подвизался бы если бы не получил великого ободрения и великого утешения. Так и находящиеся вне борьбы делаются виновниками победы для вступившего в борьбу, а потому будут причастниками и уготованных за победу венцов. И что удивительного, если кто-нибудь, принимая участие в подвигах еще живых ратоборцев, удостаивается одинаковых с ними наград, когда можно принимать участие в людях, уже умерших, уже лежащих, уже увенчанных и ни в чем не нуждающихся после смерти? Послушай, в самом деле, что говорит Павел: "в нуждах святых принимайте участие" (Рим.12:13). Но как, скажешь, можно сделаться их причастником? Если будешь удивляться святому мужу, если сделаешь что-нибудь такое, за что он увенчан, если примешь участие в его подвигах, а потому и в венцах. "Да даст ему Господь обрести милость у Господа в оный день". Он оказал, говорит, мне милость, и за это получит воздаяние в тот страшный и ужасный день, когда нам нужна будет великая милость. "Да даст ему Господь обрести милость у Господа". Итак, два Господа? Отнюдь нет, "но нам един Господь Христос Иисус и един Бог"; "но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос" (1 Кор.8:6). Зараженные Маркионовою ересью ссылаются на это выражение; но пусть они знают, что оно весьма обыкновенно в Писании, и в других местах часто можно встречать это выражение, когда, например, говорится: "Сказал Господь Господу моему" (Пс.109:1); и еще: "Я сказал Господу: Ты - Господь мой" (Пс.15:2); и еще: "пролил Господь дождем серу и огонь от Господа с неба" (Быт.19:24). Этим показывается единосущие Божеских лиц, а не различие существа; и (апостол) говорит так не для того, чтобы мы представляли себе два существа, различные между собою, но два лица, имеющие одно и то же существо. И заметь, как он выражается: "да даст ему Господь". Что? Не что иное, как милость. Как сам (апостол) получил милость от Онисифора, так и ему желает получить то же самое от Бога. Если же Онисифор, подвергавший себя опасностям, спасается за дела милосердия, то тем более мы. Страшный, поистине страшный предстоит нам отчет, и много мы должны оказывать человеколюбия, чтобы не услышать страшных слов: "отойдите от Меня", – не знаю вас, – "делающие беззаконие" (Mф.7:23), – чтобы не услышать опять ужасных слов: "идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его" (Mф.25:41), – чтобы не услышать: "между нами и вами утверждена великая пропасть" (Лк.16:26), – чтобы с трепетом не услышать: "возьмите его и бросьте во тьму внешнюю" (Mф.22:13), – чтобы с великим страхом не услышать: "лукавый раб и ленивый" (Мф.25:26). Страшно, весьма страшно и ужасно это судилище, хотя Бог и благ, хотя Он и милостив. Он называется Богом щедрот и Богом утешения (2 Кор.1:3); Он благ так, как никто другой, снисходителен, щедр и многомилостив; Он не хочет смерти грешника, но чтобы он обратился и жил (Иез.33:11). Почему же, почему этот день будет исполнен такого ужаса? Огненная река потечет пред лицом его, книги деяний наших отверзутся, самый день будет подобен горящей пещи, ангелы будут носиться вокруг, и разложено будет множество костров. Как же, скажешь, Бог человеколюбив, как милостив, как благ? Так, при всем этом Он человеколюбив, и здесь-то особенно открывается величие его человеколюбия. Для того ведь Он и внушает нам такой страх, чтобы, хотя таким образом мы пробудились и стали стремиться к царствию небесному. Но смотри, как (апостол) не просто упоминает об Онисифоре, но говорит: "многократно покоил меня". Он, говорит, успокоивал и укреплял меня в страданиях, как бы ратоборца, изнемогающего от зноя. "А сколько он служил мне в Ефесе, ты лучше знаешь", не только в Ефесе, говорит, но и здесь. Таким и должен быть христианин ревностный и бодрствующий, – должен делать добро не однажды, не дважды или трижды, но во всю жизнь. Как тело наше не однажды насыщается для поддержания себя на всю жизнь, но имеет нужду в ежедневном питании, так и здесь, в благочестии, мы ежедневно имеем нужду в помощи от добрых дел. Мы имеем нужду в великой милости, и человеколюбивый Бог за грехи наши делает все, не нуждаясь Сам ни в чем, но все совершая для нас. Для того Он все сказал и изъяснил нам, и не только изъяснил, но показал и посредством дел. Хотя и одни слова его достоверны, но, чтобы кто не стал подозревать в словах его преувеличения, или одной угрозы, он присовокупляет удостоверение и посредством дел. Каким образом? Ниспосылая наказания на людей – и частные, и общие. И чтобы ты убедился самими делами, для того Он то наказывал фараона, то наводил водный потоп и всеобщее погубление, то посылал истребительный огонь. И ныне мы видим, как многие порочные наказываются и предаются мучениям. Все это – подобия геенны. 3.Так, чтобы мы не предавались сну и беспечности и не забывали слов (Господа), Он напоминает об них и возбуждает нас делами, устрояя и здесь допросы, судилища, наказания. Если люди столько заботятся о справедливости, то неужели у Бога, который есть сам законодатель, не обращается на нее никакого внимания? Можно ли поверить этому? Подлинно, везде можно видеть судилища – и в доме, и на площади. Так в доме господин ежедневно судит рабов, требует отчета в их поступках, и за одни наказывает, а за другие прощает; В селах земледелец и жена его ежедневно судятся взаимно; на кораблях судит кормчий; в войсках военачальник судит воинов; в искусствах учитель – ученика; и много можно найти судилищ. Таким образом, и в частности и вообще все судят друг друга, и нигде не увидишь, чтобы справедливость была пренебрегаема, но все и везде отдают отчет. Если же здесь так распространена забота о справедливости – и в городах, и в домах, и у каждого человека порознь, то неужели нет никакой справедливости там, где правды исполнена десница Божия (Псал.47:11), и где правда Его как горы Божии (Псал.35:7)? Но почему же, скажешь, Бог, судия праведный, всемогущий и долготерпеливый, попускает грехи и не тотчас же наказывает? Здесь уже заключается и причина: Он, говоришь ты, долготерпелив, а долго терпит Он, ведя тебя на покаяние; если же ты упорствуешь, то "по упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев (Рим.2:4,5). Итак, если Он праведен, то воздаст по достоинству и не оставит без наказания делающих зло, потому что это свойственно праведному. Если Он всемогущ, то воздаст и по смерти, и при воскресении, потому что это свойственно всемогущему. Если же Он по долготерпению Своему медлит, то не будем смущаться и говорить: почему Он не наказывает здесь? Ведь если бы так было, если бы Он ежедневно подвергал нас наказанию за наши преступления, то род человеческий уже не существовал бы. Нет, поистине нет дня, свободного от грехов, но ежедневно мы грешим больше или меньше, так что никто из нас не мог бы достигнуть и двадцатилетнего возраста, если бы не было великого его долготерпения и благости, дающей нам достаточный срок для покаяния, для того, чтобы мы очистились от грехов. Пусть, поэтому, каждый, вникнув в дела свои правой совестию и исследовав всю свою жизнь, посмотрит, не заслуживает ли он бесчисленных мучений и казней. И когда он будет негодовать, почему такой-то, совершающий множество злых дел, не подвергается наказанию, то пусть представит собственные свои дела, и негодование его прекратится. Грехи другого кажутся великими потому, что касаются предметов важных и явных; но если он исследует собственные дела, то, может быть, найдет их еще более великими. Так, похищать и быть любостяжательным равно грех, будет ли это касаться золота или серебра; то и другое рождается от одного и того же помысла, и похитивший малое не откажется похитить и большее; если же он не сделал этого, то так случилось не от него самого, а по стечению обстоятельств. Бедный, обижающий беднейшего, не оставил бы в покое, если бы мог, и богатого, но не делает этого по бессилию, а не по своей воле. Такой-то начальник, скажешь, похищает собственность подчиненных. А ты, скажи мне, разве не похищаешь? Не говори мне, что он похищает таланты золота, а ты – десятки оболов. И в сокровищницу другие клали золото, а вдовица положила две лепты, и, однако, внесла нисколько не меньше их. Почему? Потому, что у Бога ценится произволение, а не подаяние. Если же ты допускаешь, чтобы Бог судил так о милостыне, чтобы твое пожертвование, состоящее из двух лепт, по бедности твоей, было нисколько не меньше тех, которые пожертвовали тысячи талантов золота, то почему не допускаешь того же в любостяжании? Основательно ли это? Как вдовица, положив две лепты, по произволению своему пожертвовала нисколько не меньше других, так и ты, похитив две лепты, нисколько не лучше других похитителей, но даже, – если можно сказать нечто удивительное, – обнаруживаешь любостяжательность гораздо больше их. Как в прелюбодеянии одинаково виновен, совершил ли его кто-нибудь с женою царя или с женою бедного, или с женою раба, потому что грех судится не по различию лиц, но по злому расположению решившегося на это, – так точно и здесь. И даже я назвал бы скорее прелюбодеем того, кто совершает прелюбодеяние с какою-нибудь незначительною женщиною, нежели – с самою царицею, потому что здесь богатство, красота и многое другое могли служить обольщением, – а там нет ничего такого, и, следовательно, там прелюбодеяние бывает гораздо более. Равным образом и пьяницею я назову более того, кто упивается худым вином; равно и любостяжательным – того, кто не пренебрегает даже малым. В самом деле, похищающий большое, может быть, и пренебрежет малым; но похищающий малое никогда не откажется от большого, и потому последний есть вор по преимуществу. Кто не пренебрегает серебра, тот пренебрежет ли золотом? Итак, когда мы осуждаем начальников, то представим собственные наши дела, и увидим, что мы сами больше их виновны и в воровстве, и в любостяжании, если будем судить об этом не по делам, но по душевному расположению, как и следует судить. В самом деле, скажи мне, если будет приведен в суд кто-нибудь, похитивший у бедного, и другой, похитивший у богатого, то не одинаковое ли оба они получать наказание? Также убийца, не одинаково ли есть убийца, убьет ли он человека бедного и убогого, или богатого и властного? Итак, когда мы скажем, что такой-то у такого-то отнял имение, то подумаем о своих делах, и тогда мы не станем осуждать других, подивимся долготерпению Божию, не будем негодовать, что суд его не приходит на грешников, и сами будем менее скорыми на совершение злых дел. Когда увидим, что и мы сами виновны в том же, то уже не будем по-прежнему негодовать на других, но отстанем от грехов и сподобимся будущих благ во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому со Отцем и Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

 

Система Orphus Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter


<<<   СОДЕРЖАНИЕ   >>>