Письмо 1
По милости Божией путешествую благополучно. В день выезда моего из Сергиевой пустыни проехал я недалеко: до Тосны. Подъезжая к ней, почувствовал усталость, наклонность к сну; цель путешествия моего поправление здоровья, и потому зачем утомлять себя ездою во время ночи? Остановился в доме нашего Афанасия. Старушка мать его и брат приняли меня с приятным простосердечным радушием. Раскинута моя дорожная кровать, ложась я вспоминал с сердечным утешением подаривших мне ее, вспоминал всех, напечатлевших в душе моей своею любовию столько сладостных впечатлений. Встав на другой день в 5-м часу, отправился в дальнейший путь, на последней станции к Новгороду пошел сильный дождь, провожавший нас до самого Юрьева. Потрудись сказать от меня благодарность Афанасию за ночлег в его доме; матушка его очень мне понравилась; нахожу, что он очень похож на нее. В Юрьеве отец архимандрит принял меня очень благосклонно; сегодня утром был я у ранней обедни в нижней пещерной церкви; обедню совершал отец Владимир с учеником своим иеродиаконом Виталием: они очень милы вместе. Отец Владимир служит благоговейно как быть старцу, Виталий с приятною простотою. После литургии отец архимандрит отправил соборне панихиду по почившем восстановителе Юрьевской обители. Вышедши из церкви, я посетил отца Владимира, пил у него чай. Затем посетил монастырскую библиотеку и ризницу. С колокольни посмотрел на Новгород и его окрестности. Здесь тихо; отдыхает душа и тело; но ничто не отозвалось во мне поэтическим вдохновением, как то было на Валаме. Когда я смотрел с колокольни на Новгород, когда посещал в монастыре храмы, когда смотрел на богатство ризницы душа моя молчала Отец Владимир пришлет тебе два портрета отца Фотия и вид Юрьева монастыря. Один из портретов возьми себе, а другой портрет и вид обители вели обделать в бумажные рамки для моих келий. Сегодня суббота; скоро громкий и звучный колокол ударит ко всенощному бдению; думаю участвовать сегодня вечером и завтра утром в богослужении, а завтра после обеда отправиться в дальнейший путь. Я и спутники мои чувствуем пользу от путешествия.
Когда вспомню о тебе и обители нашей, то приходит мне утешительная мысль: Без воли Божией быть ничего не может. Так и с тобой, и с обителью ничего не может случиться такого, чего не попустит Бог. А Он попускает тем, кого любит, искушения и вслед за искушениями дарует избавление от них. Утешаемые искушением, мы прибегаем молитвою к Богу; а получая избавление от искушения, стяжаваем веру в Бога, веру не мертвую, теоретическую, но живую, практическую. Настоящее твое положение сопряжено с трудностями, но эти трудности крайне тебе полезны, необходимо нужны: они сформируют тебя. Муж неискушен неискусен, говорит Писание, а искушенный примет венец жизни и стяжит дар помогать искушаемым. Веруй, что власы наши изочтены у Бога, тем более пред очами Его все случающееся с нами. Плыви и правь рулем правления обители в вере на Бога, в терпении, в страхе Божием. Когда стоит кто высоко должен глядеть вверх, а не вниз; если будет глядеть вниз, то легко у него закружится голова и он упадет. Итак, верой гляди вверх, на небо, на Промысл Божий, и не закружится у тебя голова, не впадешь в смущение и уныние, которые приходят от того, когда глядишь вниз, т.е. когда вместо молитвы и веры вдадимся в свои рассуждения и захотим всякое дело решить одним собственным разумом. Христос с тобою. Прошу молитв твоих и всего братства.
Недостойный арх. Игнатий.
12 июля 1847 года.
Новгородский Юрьев монастырь
Письмо 2
Истинный друг мой, отец Игнатий!
Милосердый Господь, от которого всякое даяние благое, да дарует тебе управлять обителию во страхе Божием, с духовною мудростию, тихо, мирно и благополучно.
В Москву прибыл я в среду вечером, часу в десятом, остановился в доме Мальцева, где меня приняли радушно и успокоивают. Спутешественники мои здравствуют, заботятся о том, чтобы услужить мне. Преосвященного митрополита нет в Москве; он путешествует по некоторым местам епархии; мне придется дождаться его и потому, между прочим, что колесо у кареты сломалось, а меня раскачало и нуждаюсь в отдохновении. В четверток был в Угрешской обители, которая, несмотря на близость свою к Москве, посещается богомольцами очень мало и потому очень уединенна. С душевным утешением увидел я там некоторых монашествующих, провождающих жизнь внимательную, в страхе Божием. Они очень хранятся от монашествующих города Москвы, не презирая их, но избегая расстройства душевного, которого никто так скоро сообщить не может, как брат, живущий нерадиво. Сие наблюдали Василий Великий и Григорий Богослов, когда жили в Афинах. Сие заповедал наблюдать св. апостол Павел. Он говорит коринфянам: Я писал вам в послании не сообщаться с блудниками; впрочем, не вообще с блудниками мира сего, или сребролюбцами, или хищниками, или идолослужителями; ибо иначе надлежало бы вам выйти из мира сего: но я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, есть блудник, или сребролюбец, или идолослужитель, или злоречив, или пьяница, или хищник; с таковым даже не есть вместе (1 Кор. 5: 9, 10, 11). Видишь ли, как порок, когда он в брате, гораздо заразительнее и прилипчивее, нежели когда он в постороннем лице! Это от того, что люди позволяют себе гораздо более дерзновения и свободы пред братиями, нежели пред посторонними, пред которыми они стараются скрыть порок свой. Вглядывайся в общество человеческое: в нем беспрестанные опыты свидетельствуют справедливость слов мудрого, святого боговдухновенного апостола Руководствуйся сам этим нравственным апостольским преданием и сообщай его братиям в их назидание и охранение от греха.
В пятницу был я в Кремле для поклонения его святыням. О. игумен Угрешский был моим путеводителем В этот день посетили меня добрые граф и графиня Шереметевы; также и я побывал у некоторых знакомых и родственников своих. Был в монастырях: Чудове, Новоспасском, Симонове, Донском; видел прежде живших у нас иеродиакона Владимира, Евстафия, Грозного слышал, что здесь Булин и Черный, направляющиеся к Киеву. Скажу одно: братиям нашей Сергиевой пустыни должно благодарить Бога, что он привел их в эту обитель, в которой довольно строго наблюдают за нравственностию, чем сохраняют молодых людей, дают им возможность усвоить себе благонравие, составляющее существенное достоинство инока. Конечно, не составляют его голос и знание ноты! Они хороши для богослужения церковного, когда душа не разногласит с устами. Это разногласие когда уста произносят и воспевают хвалы Богу, а душа хулит его своим злонравием
Здесь узнал я, что о. Пафнутий подал прошение о перемещении в Донской и что о сем послан запрос к нам. На запрос отвечай благоразумно, скажи, что настоятель пред отъездом утруждал начальство о посвящении некоторых лиц в иеромонахи по недостатку священнослужащих в Сергиевой пустыне, впрочем, что ты предоставляешь сие обстоятельство воле и усмотрению начальства. Другой причины, кроме малого числа иеромонахов, мы не имеем к удерживанию о. Пафнутия. Будь осторожен с Муравьевым, если он посетит обитель нашу. Дай полный вес сему предостережению моему... Здесь стоят северные ветры, довольно сильные, отчего погодка похожа на петербургскую: солнце жжет, а ветер пронизывает насквозь. Нельзя выйти в одной рясе, без шинели.
Затем Христос с тобою и со всем возлюбленным братством. Всем кланяюсь и у всех прошу св. молитв.
Недостойный архимандрит Игнатий.
21 июля 1847 года
Письмо 3
Получил письмо твое от 15 июля. Бог да укрепит тебя! Не предавайся скуке о моем отъезде: он был необходим. Теперь мне сделалось гораздо лучше и теперь-то вижу, в каком расстроенном положении был я в Петербурге. Но все еще надо провести значительное время вне нашего сурового сергиевского климата, чтоб собрать силы и проводить в ней иначе время, нежели как я проводил, т.е. лежа. Если найдешь совершенно необходимым вывести иеродиакона Иоасафа, то извести меня в Бабаевский монастырь, я дам тебе письменное мое согласие, которое можешь показать пр. викарию. При случае скажи мой усердный поклон графине К., князю Ш., Даниле Петровичу. Все наши знакомые удивили меня своею любовию, которая так обильно обнаружилась при моем отъезде из Петербурга. Завтра думаю ехать в Бородино, потом воротиться в Москву не более как на сутки и пуститься чрез лавру, Ростов, Ярославль в Бабайки и Кострому. Князю Шахматову пишу письмо сегодня же. Письма ваши получены мною довольно поздно, потому что Иван Иоакимович выехал из Петербурга не 16-го, как он было предполагал, но 24 июля. Прошу у Павла Петровича извинения за то, что не отвечаю ныне на письмо его, некогда! Надеюсь загладить это упущение из Бабаек, откуда думаю написать письмо и ко всей вообще братии. Да подкрепит тебя Господь! Потрудись к общему благу, дай мне воспользоваться отпуском и поправиться в телесных силах: это принесет свои плоды и для меня и для тебя. Христос с тобою и со всем о Господе братством.
Недостойный арх. Игнатий.
Потрудись сказать от меня Васе, что он без меня вел бы себя кротко и был послушен; тем доставит он мне большое утешение.
29 июля 1847 года
Письмо 4
Истинный друг мой, отец Игнатий!
По милости Божией я приехал благополучно в Бабаевский монастырь, в котором точно по сказанию Уткина воздух чудный. Здоровье мое таково, что сказать о нем ничего решительно не могу; кажется получше. Вкоренившееся и застаревшее расстройство не вдруг исправляется. Отец Феоктист очень доброго и открытого нраву, что мне по сердцу. Теперь выслушай полный отчет моего странствования, до которого я большой неохотник
Сколько я ни ездил нигде мне не понравилось. Мил, уединен монастырь Угрешский, но мое сердце к нему было чужое. В Бабаевском нравится мне лучше всего; природа необыкновенная, какая-то роскошная, величественная; воздух и воды здоровые, но сердце к нему чужое. А к Сергиевой оно как к своему месту. Видно, придется возвратиться в нее. Нашим неопытным любителям пустынножития, как например о. Иосифу, не ужиться в пустынях, кроме Сергиевой, по грубости братства; чтоб можно было ужиться, то надо сперва ввести обычаи Сергиевой пустыни в какой-либо пустынный монастырь. Видел я отца Моисея в Гефсимании на одну минуту; потом приходил он ко мне в Гефсиманию, стоял предо мною на коленах и со слезами просил прощения в своем поступке и дозволения возвратиться обратно в Сергиеву пустыню. Я простил, но говорил ему, что как тяжело было для меня, когда он при болезни моей решился на такой поступок, не обратя никакого внимания на мои увещания, в которых я излагал ему ясно невидимую брань сердечную, и прочее. Он снова просил прощения и сознавался в том, что обманули его помыслы. В лавре, кроме святынь, понравилась мне довольно Академия духовная, в которой многие профессоры трудятся в пользу Церкви. Недавно вышла книга «Творения иже во святых Отца нашего Григория Богослова, архиепископа Константинопольского, часть пятая». Доставь маленькому Игнатию записочку, пусть предложит нашим знакомым выписать эту книгу. По собрании сего напиши письмо о. ректору академии, архимандриту Алексею, прекрасному человеку, с которым я очень сошелся, прося приказать известить тебя, что стоит экземпляр и сколько экземпляров вы желаете иметь. Потом вышлешь деньги и получишь книгу, которая особенно хороша. От отца Аполлоса я получил сегодня письмо, в котором извещает, что он уволен от поездки. Я этим доволен: ему нужно побыть на месте и успокоить себя, а развлечение могло бы его совершенно расстроить.
Получил письмо и от Ивана Павловича Лихачева, которое при сем прилагаю. Кажется, у него написано в письме лишнее против счета, который имеется у нас. Потрудись его увидеть, проверить с ним счет; или пошли для исполнения сего верного человека Прописываемый Лихачевым орден точно мною взят. Хорошо, если б вы могли ему выдать хотя тысячу рублей ассигнациями из неокладной монастырской суммы, да две тысячи ассигнациями выдай из моей осенней кружки. Пожалуйста, обрати на это внимание и успокойте этого человека; думаю можно бы и теперь взять из братских денег в мой счет 2000, если же сего нельзя, то всячески можно после 25 сентября, а тысячу хорошо бы и теперь из монастырских.
Из Москвы послано мною к тебе два письма; в одном из них писал я о Пафнутии то же самое, что ты о нем пишешь. Вкус его для нашего места не годится; не можешь себе представить, как показалось мне отвратительным московское пение с его фигурами и вариациями. Нам нужна величественная, благоговейная простота и глубокое набожное чувство: этими двумя качествами наше пение становится выше пения московских монастырей. Из настоятелей мне наиболее понравился Феофан по его прямоте и радушию. Натяжная святость как-то мне не по вкусу. Угрешский игумен просится на покой, в случае его увольнения я согласился с Пименом и другим иеромонахом, которые совершенно образовались по моим грешным советам и настоящие Сергиевские. Приходил ко мне иеродиакон Владимир; тоже изъявлял желание поместиться к нам; я был с ним откровенен, т.е. прямо сказал ему причины, которые если он не устранит, то никак не может быть терпим в нашей обители. Он отвечал, что сам усмотрел всю гнусность расстроенной жизни и желает исправиться, как исправился брат его. Я сказал, что теперь не могу дать решительного ответа, а дам его при возвращении его. Извещаю тебя о сем, чтоб ты имел все обдумать и сказать мне свое мнение.
Грусть твоя от того, что ты сам правишь обителью, а не из-за другого; я понимаю это чувство по собственному опыту. Возлагай на Господа печаль твою, и Он укрепит тебя; мне необходим воздух для поправления моего расстроенного здоровья, отчего и самое жительство делается расстроенным. Возвратившись с обновленными силами, тем усерднее и деятельнее займусь устройством обители, имея в твоей искреннейшей ко мне дружбе и в Богом данных тебе способностях обильную и надежную помощь. Всем братиям кланяюсь и прошу их святых молитв. Христос с тобою! Благословение Божие да почивает над тобою. Приложенные два письма отдай по адресам. Тебе преданнейший о Господе друг
архимандрит Игнатий.
12 августа 1847 года
Письмо 5
Присылаю тебе при сем, друг мой, церемонное письмо, чтобы ты мог его показать, если то будет нужно. Получил твое письмо на двух листках от 4 августа При сем прилагаю письмо к Павлу Матвеевичу: он не откажется похлопотать, чтоб во Париже налитографировали на 1000 экземпляров. Он говорил мне об этом; запечатай письмо мое и перешли его к Яковлеву, прося, чтоб сей переслал в своем письме к Павлу Матвеевичу. Сердечно радуюсь, что ты поспокойнее; дайте мне поправиться сколько-нибудь: это для меня необходимо. Поправившись, Бог даст, могу послужить для общей пользы хотя еще сколько-нибудь. Тебе очень полезно настоящее твое положение, хотя оно и сопряжено с некоторыми неприятностями. Сам по своему опыту посуди, каково заниматься должностью при болезненном состоянии; а моя болезненность достигла до расстройства нервов, что очень опасно. То время, которое ты будешь управлять монастырем, подвинет тебя и в опытности, и в духовном успехе и привлечет к тебе расположение братства, которое ты можешь иметь по самому природному твоему свойству. Всем знакомым от меня очень кланяйся; я имею к ним чувство как к родным. Знакомлюсь не скоро, но зато, по милости Божией, прочно. Моисей, нынешний временно-Гефсиманский, сохраняет к тебе особенное расположение. Он понял тамошние обстоятельства, но в то время, когда ввалился в них, понял и знаменитого Антония, который вполне наружный человек, имеющий о монашестве самое поверхностное понятие. При свидании потрудись сказать мой усерднейший поклон Высокопреосвященнейшему Илиодору и благодарность за его расположение ко мне. Относительно того, что трава скошена молодою, моложе, чем прошлого году, я согласен с хуторным. Желаю вам убрать рожь и овес благополучно. Если овса будет довольно, то часть можно продать, и на часть этих денег купить хоть 20 коров и бычка, чтоб они во время зимы накопили навозу для ржаного поля. Отец Израиль обещал мне это сделать и доставить коров по первому снегу.
Впрочем, сие предоставляю на твою волю и благоусмотрение. Недавно послал я к тебе письмо. Это второе уже из Бабаек, которыми я очень доволен. Прекрасный монастырь! На прекрасном месте, с отличным воздухом и водами! Купаюсь в речке Солонице, в которую впадают соляные источники, в которых прежде добывали соль. Они в 200 шагах от моего окошка. Все тело чешется, и выходят пятна и возвышенности, вроде сыпи. Такое чувствую благотворное действие здешних вод и на желудок. Чай пришли ко мне. Не думаю от вас требовать много денег. В прошлом письме я писал тебе, какое употребление сделать из моих денег, которые у вас. Пожалуйста, не оставь сего обстоятельства без внимания и извести меня о последующем. Я все еще в развлечении: исправляю нужды по келии: то, другое надо завести, т.е. стол, стул, и тому подобное. Надо будет съездить в Кострому к Преосвященному Иустину, также в Ярославль, в котором при проезде я пробыл не более часу. Всем братиям усердно кланяюсь.
Христос с тобою. Тебе преданнейший
архимандрит Игнатий.
14 августа 1847 года
Потрудись послать два экземпляра «Валаамского монастыря» его высокобл. Ивану Иоакимовичу Мальцеву в Москву на Лубянку в Варсонофьевском переулке, в собственном доме для него и для супруги его Капитолины Михайловны.
Также потрудись послать в Москву один экземпляр на имя графа Шереметева и два на имя графини, с тем чтоб один из них она доставила митрополиту Филарету. Их адрес: в Москве, на Воздвиженке, в собственном доме. Пошли в Бородинский монастырь три экземпляра при прошлом письме, адресуя в Можайск Московской губернии: один г-же игумении, другой двум ее келейницам Палладии и Анатолии, третий Елизавете Шиховой.
Мне сюда пришли экземпляр.
Князю Суворову один.
Пришли порошков от клопов, которые здесь многочисленны...
Письмо 6
Отец наместник, иеромонах Игнатий!
Благодарю Вас за то внимание, с которым Вы извещаете меня о главных обстоятельствах Сергиевой пустыни.
Вам известно, что я признавал всегда иеродиакона Иосифа малоспособным к жительству в монастырях столичных, почему увольнение его из Сергиевой пустыни посчитаю полезным и для Пустыни, и для самого иеродиакона Иосифа Если он был доселе терпим в ней, то это в надежде сделать ему добро и по нужде в иеродиаконах. Но сия нужда вскоре может быть отстранена посвящением монаха Сергия в иеродиаконский сан. Равным образом иеромонах Пафнутий мог бы быть уволенным, если б у нас было достаточное количество иеромонахов: он нужен только для служения, но для пения не только не полезен, даже вреден. Сформировав вкус свой в провинции, он недостаточен для нашего хора, в котором должны служить лучшим украшением простота и глубокое благоговейное чувство, а не фигурные вариации, которые в таком употреблении в Москве и которые так нейдут к монашескому пению.
Очень рад, что сенокос убран благополучно; желаю, чтоб вы успели убрать так же благополучно хлеб и овощи. Присматривался я к полям при моем путешествии: точно трудно встретить такую обработку, какова она у нас, и такой чистый и рослый хлеб, каков он у нас.
По отношению к здоровью моему чувствую себя лучше. Воды и воздух здесь превосходные. Когда прекратится возможность купаться, то начну принимать души. Всем знакомым прошу сказать мой усердный поклон равно и братии.
И вам, отец наместник, желаю всех благ. Правьте обителью с благонамеренностью, столько вам свойственною, в надежде на помощь Божию и молитесь о недостойном настоятеле Вашем.
Архимандрит Игнатий.
14 августа 1847 года
Письмо 7
Препровождаю к тебе, друг мой, прошение отца Моисея. Надо составить прошение форменное и передать его братьям для доставления ему, чтоб доставление сие было верное. Я живу по милости Божией благополучно. Около недели гостил в Костроме у Преосвященного Иустина, который обходился со мною очень любовно. По возвращении моем из Костромы нахожу новое письмо Моисея, в котором умаливает меня о прощении его и принятии снова в Сергиеву пустыню. Христос с Вами. Всем братиям кланяюсь и прошу их молитв. Завтра думаю отправиться в Ярославль суток на трое и тем окончить мои разъезды. Бабаевским монастырем я очень доволен. Воздух и воды чудные. Пред самым монастырем шагах в ста от Св. ворот обильно сочилась вода, не замерзавшая, по сказанию жителей, и зимою. Я нанял, чтоб очистили это место и впустили струб в 2 аршина вышиною. Что ж? Ударило до двадцати ключей, и мы имеем чистейшую, как хрусталь, воду, из которой образуется ручей, текущий в Волгу. По возвращении из Ярославля надеюсь еще писать к тебе.
Недостойный арх. Игнатий, Стефану получше. Сысой захворал прошлогоднею болезнию.
24 августа 1847 года
Письмо 8
Не желая пропустить почты не написав тебе ничего, извещаю, что я на прошлой неделе был в Ярославле. Таким образом, окончив свои разъезды, начинаю сидеть дома и лечиться. Ноги мои начинают издавать испарину, с которою вместе, кажется, выходит и болезнь. Христос с тобою; будь здоров и благополучен. Всем братиям мой усерднейший поклон.
Недостойный архимандрит Игнатий.
1 сентября
Письмо 9
Отец наместник Игнатий!
При сем препровождаю к Вам письмо о. казначея Вифанского монастыря иеромонаха Вениамина, в котором он, о. казначей, объясняет начало болезни иеромонаха Мефодия, его родного брата, находящегося ныне в Старо-Ладогском Николаевском монастыре. По просьбе иеромонаха Вениамина и по собственному своему усмотрению, находя нужным, чтоб сии сведения были известны С.-Петербургскому епархиальному начальству, препровождаю к Вам письмо иеромонаха Вениамина, с тем чтоб Вы оное представили по благоусмотрению Вашему.
Архимандрит Игнатий.
1 сентября 1847 года
Письмо 10
Истинный друг мой, отец Игнатий!
Получив письмо твое от доброго знакомого нашего, с ним отправляю и пространный ответ, а чтоб и по почте, которая, вероятно, придет скорее, не лишить тебя известия о мне, пишу сии строки. Лечусь, крывшаяся во мне простуда кидается во все стороны; в особенности сильный переворот в ногах, в которых то начнется дерганье жил, то лом, то испарина после сего чувствую облегчение и оживление ног. Но от диеты и испарины слабы. Ну уж какое славное, чудесное безмолвие. Кажется проводил бы до гроба такую жизнь. Препровождаю при сем письмо от Рослякова; передай его Николиньке, чтоб он известил Рослякова: пусть делает как хочет и знает. В месте, где он живет, терпят его немощи, в другом неизвестно потерпят ли? А здесь мне взять его на свое попечение и иждивение невозможно. Письмо его по прочтении истреби, чтоб не попалось в руки Аполлосу и не расстроило бы его.
Каково поживает Влас Михайлович? Степе то получше, то опять хуже; Сисою лучше. Будь здоров. Тебе преданнейший о Господе
архимандрит Игнатий.
8 сентября
Впрочем, я говорил о. игумену о Рослякове, он согласен его принять.
С Данилом Петровичем препровождаю мои испорченные часы, отдай их Мизеру для поправки и с Николинькою пришли.