После того... как человек послушался обольстителя, все чувства его превратились в противоестественное состояние; (тогда) и сам изринут был от своей славы (прп. авва Исаия, 59, 10).
***
Кто господствует над своими чувствами, тот пребывает в мире (прп. авва Исаия, 59, 136).
***
...Сколько воздерживаешься от блуда, столько же обуздывай пожелание очей, слуха, языка и осязания (прп. авва Исаия, 59, 187).
***
...Непрестанно пребывай в молитве и не ослабевай в молитвах. Проси Хранителей, чтобы они были стражами отверстых дверей в членах твоих. Тщательно охраняй семь отверстых дверей, потому что ими вторгаются разбойники, чтобы расхитить убранство души твоей. Да не подстерегает смерть у окон твоих, да не входит в храмины твои; иначе водворится она у тебя и повредит в тебе черты образа, столько любезного Богу. Печатаю Святаго Духа запечатаны входы на главе твоей; печатню помазания запечатлены все члены твои. Царь написал на тебе как бы письмо Свое и приложил к нему огненные печати, чтобы не прочли его чужие и не повредили написанного. Не сокрушай царской печати, чтобы не вошли в тебя разбойники. Не снимай печати, чтобы убийцы не погубили тебя вконец (прп. Ефрем Сирин, 33, 347).
***
Не обольщайся через меру приятностями запахов, мягкостию осязания и вкусом. Уступив им над собою верх, произведешь ли что мужественное? Различны между собою услаждения, приличные женам и мужам (свт. Григорий Богослов, 16, 202—203).
***
...Чувство осязания составляет крайний предел всех согрешений; все, что ни делается для тела сластолюбцами, принадлежит к числу недугов осязательного ощущения... (свт. Григорий Нисский, 18, 462).
***
...Поелику чувства рождаются у нас немедленно, вместе с нашим рождением, и ими пользуемся с первых дней жизни; а у чувственности великая близость с неразумною жизнию, потому что подобное сему усматривается и у бессловесных; между тем как ум, не развертывающийся во младенчестве, встречает как бы препятствие в своей деятельности, и некиим образом утесняется преобладанием неразумного чувства; то посему самому ошибочное и погрешительное употребление исполненного любви расположения делается началом и основанием порочной жизни. И как у нас двойное некое естество, срастворенное из духовного и чувственного, то вследствие сего двойная у нас и жизнь, совершающаяся сообразно тому и другому естеству, и именно по части чувственной телесно, а по другой части бесплотно. Но тем, что прекрасно, и тем, что не таково, не одно и то же, равно служит для того и другого вида нашей жизни. Напротив того, для жизни духовной — духовное, а для чувственной и телесной части то, что угодно признавать таковым чувству. Итак, поелику чувство рождается вместе с началом нашего бытия, а ум, который может раскрываться в человеке только постепенно, ожидает, когда придет он в соразмерный возраст, то понемногу раскрывающийся ум находится по сей причине под владычеством чувства, и что всеми силами непрестанно берет верх, тому привыкает повиноваться, то и признавая или хорошим, или дурным, что или избирает, или отвергает чувство. Посему затруднительным и безуспешным для нас делается уразумение истинно доброго; потому что бываем предубеждены решением чувств, ограничивая хорошее только тем, что веселит и услаждает. Ибо как невозможно видеть небесные красоты, когда воздух над главою наполнен туманом, так и душевное око не может усматривать добродетели, когда при зрении, как бы туманом каким, объято сластолюбием. Посему так как чувство имеет в виду удовольствие, а удовольствие препятствует уму усматривать добродетель, то делается оно начатом порока, потому что и ум, преобладаемый чувством, подтверждает неразумное суждение о хорошем; и если глаз скажет, что красота состоит в доброцветности видимого, соглашается с тем и разумение. А также и в прочем то и признается хорошим, что веселит чувство (свт. Григорий Нисский, 19, 337—338).
***
...Большая часть грехов у нас порождается чувствами души. Наша душа, как бы девица в каком-нибудь чертоге, спокойно пребывает в центре сердца, а за нею, подобно служанкам, ухаживают пять чувств. Какие чувства? Зрение, вкус, обоняние, слух и осязание. И вот, если никакое чувство не портится и не заблуждается, то и душа сохраняет свою чистоту и невинность; если же случится, что зрение, оставшись без кормчего, уязвится видом юношеской красоты и сильный порыв страсти посредством глаз проникнет в сердце, тотчас душа, объятая бурею похоти, утопает во грехе, ее целомудрие терпит крушение со всеми его последствиями (свт. Иоанн Златоуст, 49, 954).
***
Верный не занимается ревностно чувственным, как всем владеющий, а кто занимается этим, тот как ничего не имеющий (свт. Иоанн Златоуст, 55, 1121).
***
Едино есть... естественное в душе чувство (ибо известные пять телесных чувств суть особое дело; они служат потребностям тела, как научает нас Всесвятый и Человеколюбивый Дух Божий); но оно ныне в проявлениях движений души разделяется надвое, по причине поползновения на недоброе, приразившееся к уму через преслушание. Почему-то оно влечется страстною частию души, — отчего мы сладостно сочувствуем благам житейским; то соуслаждается разумному мысленному ее движению, — поколику ум наш, когда мы целомудрствуем, с вожделением устремляемся тещи к небесным красотам. Если потому мы придем в навык презирать блага мира сего, то сможем наконец, и земное вожделение души привести в согласие с разумным ее настроением, в силу общения Духа Святаго, сие в нас домостроительствующего. Ибо если Его Божество действенно не озарит сокровенностей нашего сердца, то мы не возможем нераздельным чувством, т. е. всецелым расположением души вкусить небесного блага (блж. Диадох, 91, 21—22).
***
...Если сердце доводится до чистоты, то ясно, что очищаются и все чувства (прп. Исаак Сирин, 58, 31).
***
...Ум есть одно из душевных чувств, а сердце обнимает в себе и держит в своей власти внутренние чувства (прп. Исаак Сирин, 58, 31).
***
Чувства целомудренные и собранные воедино порождают в душе мир, и не попускают ей входить в испытание вещей (прп. Исаак Сирин, 58, 32).
***
...Когда душа не приемлет в себя ощущения вещей, тогда победа совершается без борьбы (прп. Исаак Сирин, 58, 32).
***
...Всякому человеку надлежит с осторожностию соблюдать всегда чувства свои и ум от приражений (прп. Исаак Сирин, 58, 33).
***
Чувство духовное такого качества, что принимает в себя созерцательную силу, подобно зенице телесных очей, имеющих в себе чувственный свет... (прп. Исаак Сирин, 58, 43).
***
...Чувства способны принимать в себя случайное без участия воли (прп. Исаак Сирин, 58, 79).
***
Когда ум увлекается чувствами, тогда и он сет с ними звериную пищу. А когда чувства увлечены умом, тогда они приобщаются с ним ангельской пищи (прп. Исаак Сирин, 58, 280).
***
Кто скорбит сердцем и дает свободу чувствам своим, тот подобен больному, который страждет телесно и у которого уста отверсты для всякой вредной ему снеди (прп. Исаак Сирин, 58, 411).
***
Каждый, давший волю чувствам, дал волю и сердцу. Делание сердца служит узами для внешних чувств (прп. Исаак Сирин, 58, 419—420).
***
Нечувствие, как телесное, так и душевное, есть омертвение чувства от долговременного недуга и нерадения... (прп. Иоанн Лествичник, 57, 134).
***
Безболезненность есть обратившееся в природу нерадение, оцепенение мысли... сеть усердию, силок мужеству, незнание умиления, дверь отчаяния, матерь забвения, которая, родив дщерь свою, снова бывает ее же дщерию; это отвержение страха Божия (прп. Иоанн Лествичник, 57, 134).
***
Бесчувственный есть безумный мудрец, учитель, осуждающий себя самого, любослов, который говорит против себя, слепец, учащий видеть; беседует о врачевании язвы, а между тем беспрестанно чешет и растравляет ее; жалуется на болезнь и не отстает от вредных для него снедей; молится о своем избавлении от страсти и тотчас исполняет ее на самом деле; за совершение ее гневается сам на себя, и не стыдится слов своих, окаянный... О смерти любомудрствует, а живет как бессмертный... О воздержании беседует, а стремится к объедению... Читает слово против тщеславия, и самым чтением тщеславится. Говорит о бдении, и тотчас погружается в сон. Хвалит молитву, и бегает от нее, как от бича. Послушание ублажает, а сам первый преступник... Разгневавшись, огорчается, и опять за самое это огорчение на себя гневается: и, прилагая побеждение к побеждению, не чувствует. Пресытившись, раскаивается; и немного спустя опять прилагает насыщение к насыщению... Учит кротости, но часто в самом том учительстве гневается, и за огорчение свое опять на себя гневается. Воспрянув от греховного усыпления, воздыхает; но, покивав головою, снова предается страсти... Порицает себя перед некоторыми, как тщеславного, и тем порицанием покушается снискать себе славу. Сладострастно смотрит на лица, и между тем беседует о целомудрии... Славит милостивых, а нищих поносит. Всегда сам себя обличает и прийти в чувство не хочет, чтобы не сказать, не может... (прп. Иоанн Лествичник, 57, 134—135).
***
Союзники мои <страсти бесчувствия>... стоя на молитве, бывают совершенно окаменелыми, жестокосердыми и омраченными. Перед священною трапезою Евхаристии остаются бесчувственными; и даже, причащаясь сего небесного дара, как бы простой хлеб вкушают. Когда я <страсть бесчувствия> вижу людей, предстоящих с умилением, то ругаюсь над ними... Я матерь смеха; я питательница сна; я друг пресыщения; я неразлучна с ложным благоговением; и когда меня обличают, я не чувствую скорби (прп. Иоанн Лествичник, 57, 136).
***
Отдай чувство в служение уму, и не давай ему времени развлекать его (авва Фалассий, 91, 299).
***
Да служат тебе чувства и вещи чувственные к духовному созерцанию, а не к удовлетворению похоти плоти (авва Фалассий, 91, 310).
***
...У кого чувства распущены и кто не мешает подниматься в себе похотям наподобие волн, — тот сам для себя возбуждает злейшую бурю (прп. Феодор Студит, 92, 439).
***
Постараемся достигнуть того, чтобы разумно управлять чувствами, особенно зрением, слухом и языком, поставляя себе законом ничего ни видеть, ни слышать, ни говорить страстно, а все для пользы нашей душевной. Ибо ничто так не поползновенно на грех, как эти органы, когда они не управляются разумом; и напротив, ничто паче их не благоприятно делу спасения, когда ими правит разум, держит их в строе и ведет, куда должно и куда хочет. Ибо когда они бесчинствуют, тогда и обоняние изнеживается, — осязание с неистовством простирается на недолжное, и бесчисленное множество страстей привходит; когда же они разумом держатся в своем чине, тогда повсюду в нас проявляются великий мир и невозмутимая тишина (свт. Феодор Едесский, 91, 340).
***
Когда тело наше заболевает, мы чувствуем боль и, чувствуя ее, ищем врачевства, да уврачуемся. Если бы не имели мы чувства, то не чувствовали бы и боли; если бы боли не чувствовали, не чувствовали бы потребности и во врачевстве. Тому же следовало бы быть и в душе, т. с. чтобы она своим духовным чувством чувствовала свою духовную болезнь. Но бывает иначе — не чувствует. Не чувствуя же болезни, не тяготится ею и не ищет врачевства. Оттого грешник, не чувствуя боли в душе, живет себе весело и не печалится о грехах: плача достойное состояние, ибо пока он таков, неисцелим и, как неисцелимый, — погибший, ненавистный Богу и святым ангелам (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 64).
***
...Бесчувственного человека не может спасти и Сам Бог, могущий все творить (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 66).
***
Душа невидима, и не видно, здорова она или нет, не только для других, но нередко и для нее самой. Но есть видимые знаки, по которым для всех явно бывает ее состояние. Укажу на самый видный, на упорядочение и исправление пяти чувств — зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания. Когда кто держит их в порядке и владеет ими разумно, — явно, что душа его в своем чине, здорова, и человек тогда является настоящим разумным животным и действует по разуму и рассуждению, а не как животные несмысленные, состоящие во власти у своих чувств. Владение пятью чувствами будто есть очень простое дело; но я тебе скажу, что кто властвует над пятью чувствами, тот властвует над всею вселенною и над всем, что в ней, ибо у нас все бывает от них и через них. Но кто таков, тот сам властвуем бывает от Бога и всецело покорствует во всем воле Божией. Так Царство Божие водворяется и первоначальный чин восстановляется, ибо человек в начале определен был царем мира. В сем черта образа Божия и подобия. Таким образом, кто не властвует над пятью чувствами, тот не бывает по образу Божию и подобию; и хотя бы он всю мудрость мира поглотил и знал все сущее, о нем неложен приговор: приложися скотом несмыслепным и уподобися им (Пс. 48, 13) (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 68—69).
***
...Разрешение чувств узы налагает на душу; узы же чувств дают свободу душе (Феолипт митр. Филадельфийский, 93, 166).
***
Многодумным и непрерывным подвигом у ревнителей благочестия должны быть строгое управление и доброе направление употребления внешних наших пяти чувств — зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания. Сердце наше непрестанно жаждет и ищет утех и наслаждений. Ему следовало бы находить их внутренним порядком, содержа и нося в себе Того, по образу Коего создан человек, самый источник всякого утешения. Но когда в падении отпали мы от Бога, себя ради, то не удержались и в себе, а ниспали в плоть и через нее вышли вовне, и там начали искать себе радостей и утех. Проводниками и руководителями в сем стали наши чувства. Через них душа исходит вовне, вкушает вещи, подлежащие испытанию каждого чувства, и теми, кои услаждают сии чувства, услаждается сама, и из совокупности их составляет себе круг утех и наслаждений, во вкушении коих полагает свое первое благо. Порядок таким образом извратился: вместо Бога внутри сердце ищет сластей вне и ими довольствуется (прп. Никодим Святогорец, 70, 81-82).
***
Всячески старайся не попускать им <чувствам> блуждать туда и сюда, как хотят, и не обращай их на вкушение одних чувственных сластей, а, напротив, обращай к тому, что добро, или полезно, или нужно (прп. Никодим Святогорец, 70, 83).
***
...Будь всегда бодрствен и внимателен в отношении к чувствам своим и никак не допускай, чтобы то, что ты восприимешь через них, возбуждало и питало страсти твои; напротив, так сим пользуйся, чтобы это ни на волос не уклоняло тебя от твоего главного решения, всегда и во всем являть себя благоугодным Богу или стоящим в воле Его (прп. Никодим Святогорец, 70, 96).
***
...Телесные чувства служат как бы дверями и вратами во внутреннюю клеть, где пребывает душа... эти врата отворяются и затворяются по мановению Бога. Премудро и милосердно пребывают эти врата постоянно заключенными в падших человеках, чтобы заклятые враги наши, падшие духи, не вторгались к нам и не губили нас. Эта мера тем необходимее, что мы, по падении, находимся в области падших духов, окружены ими, порабощены ими (свт. Игнатий Брянчанинов, 40, 14).
***
Бывает, что сердце восприимет чувство прежде мысли... Сходите в сердце с молитвою к Господу, и все твердите и твердите молитву, пока не вытолкаете чувства совсем (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 82, 84).
***
Чувствами не всегда можно владеть, но пожелания в нашей власти (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 82, 102).
***
Чувства наши похожи на окна или двери, а более на черпало. Кто отворяет окна и впускает дурной воздух, худо делает. Кто отворяет двери и позволяет входить в свое жилье всякой скотине, не может быть свободен от укора. Но что бы вы сказали о том, кто, взяв черпало — чашку или кружку, — ходил бы по грязным и нечистым лужам, черпал в них и себя тем обдавал? ...Но не это .ли самое делает тот, кто с любопытством останавливается перед нехорошим и слушает недобрые речи?! Нахватается через это недобрых помыслов; от них перейдет к недобрым чувствам и пожеланиям, — и ходит весь остращенный, как в каком тумане (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 87, 222—223).
***
Без чувств жить нельзя, но чувствам поддаваться незаконно. Надо освежать и умерять их рассуждением, и давать им должное направление (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 87, 278).