Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl†EnterЕпископ Васильсурский Варнава (Беляев). Основы искусства святости. Том 1
Естественным богопознание у святых отцов1 называется потому, что оно свойственно естеству нашей души, ибо, как сказал божественный апостол Павел в своей знаменитой речи, обращенной к афинскому ареопагу:
«(Бог) сотворил весь род человеческий... дабы они искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя Он и не далеко, ου μακραν, от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся и существуем» (Деян. 17,26-27).
Этот текст исчерпывающе, хотя и сжато, объясняет нам происхождение и существо религиозной идеи. Во-первых, Бог так сотворил каждого, без исключения, человека, что он как только начинает самостоятельно мыслить, упорно ищет религиозную истину и предмет для поклонения и единения с ним и для благоговейного почитания его посредством внешнего выражения своих чувств через известные действия (культ). Во-вторых, мы видим из него, что готового содержания в это стремление не вложено, но предоставлено приобретать познание о Боге человеку самостоятельно, из источников, о которых я буду говорить в следующих параграфах. Вложена только способность «ощущать» Бога и «жаждать» Его (Пс. 41, 3, и вообще весь псалом, но особенно начало). В-третьих, религиозная потребность, способность, стремление, как это чувство ни назвать, находится под всегдашним непосредственным воздействием Божества.
Таким образом, здесь два действующих лица: Бог и человек. Бог воздействует на последнего неведомым (по существу) нам образом посредством благодати — человек ощущает этот «зов», дает со своей стороны «отзыв» (отклик), который тут же переходит в «позыв» или даже в настоящий религиозный «голод» (Амос. 8, 11; Мф. 5, 6). Отклик этот у человека настолько стремителен, что его не может заглушить ничто окружающее, однако бывает, что по затемненности страстями и испорченности своего духовного зрения и слуха человек откликается и устремляется не в ту сторону, откуда доносится ему Глас Божий, а даже совсем в противоположную.
Но тут, в этом тексте, не объяснено внутреннее основание для возможности восприятия человеком Божественной идеи и для влечения к ней. Слово Божие не оставляет нам без разрешения и этого вопроса.
— И вдунул (Господь) в лице его (человека) дыхание жизни, и стал человек душею живою, — говорит оно о заключительном моменте сотворения Богом человека. — Сотворил же Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его (Быт. 1, 27; 2, 7).
Подобное познается подобным2. Понятно, что богоподобный дух человека стремится к своему первообразу — Богу. Чрез этот дух (это не простая, подчеркивает Библия, душа, как у всех животных, а «живая»), чрез этот, говорю, дух, являющийся источником света, красоты и разумности для всех душевных сил и способностей Бог и воздействует на человека.
Отсюда следует, что сама религия есть благодатный, ничем не заслуженный со стороны людей и в то же время совершенно свободный союз между Богом и человеком (Ос. 6, 7 — завет был заключен прежде всего с Адамом; Быт. 9, 9-10; 15, 18; Мф. 26, 28).
Все вышесказанное приводит к следующим выводам, подкрепляемым примерами.
1. Религия всеобща
От лица всего древнего язычества эту мысль подтвердил и обобщил в свое время еще Цицерон в следующих словах: «Из всех родов животных нет ни одного, кроме человека, которое бы имело хоть малейшее познание о Боге, и в среде самих людей нет ни одного народа, который был бы настолько груб и настолько дик, что хотя и не ведал бы, какого именно (по существу или качествам) свойственно иметь человеку Бога, но всячески не знал бы, что Его должно иметь».
В новое время Люкен дал людям, не доверяющим Библии, не только доказательства распространенности религии вообще, но и собрал (за 15 лет труда) множество преданий у первобытных, как принято выражаться в науке, народов о рае, грехопадении, потопе и прочем, уцелевших у них от тех счастливых времен, когда они жили единой общей семьей и не в диком состоянии3. (Ср.: Деян. 17, 26.)
2. Вытравить религию из сердца и сознания человека невозможно.
Гонения на веру на протяжении тысячелетий ни к чему не привели, но усиливали ее в эти моменты еще больше.
Обратное действие — замалчивание религиозных явлений — тоже ничего не дает. Примером может служить обращение св. великомученицы Варвары, преп. Иоасафа, царевича индийского, и других.
Приведу рассказ о замечательном обращении прославленной мученицы4.
Святая великомученица Варвара, как известно, обладала исключительной красотой. Отец ее, чтобы скрыть от «недостойных», как презрительно он думал о других, очей, поместил дочь в нарочно высоко устроенной башне.
И вот святая дева с ее высоты подолгу любовалась на развертывавшийся перед ней вверху и внизу Божий мир. Прекрасные зори, растопленное золото лучей вставшего и уже катящегося по небу солнца, роскошные южные ночи с темно-синим, как бархатная мантия, небом и мириадами разноцветных сверкающих звезд, разбросанных по нему, задумчивая бледная луна, заливающая всю окрестность своими холодно-молочными лучами, — вся красота природы заставляла по-особому задумываться чистую и глубокую душу Варвары.
И однажды она не вытерпела и, показывая на красоты неба, спросила приставленных к ней мамок и рабынь: — Кто все это создал?
Потом посмотрела вниз, на роскошные поля, сады, виноградники, на вздымавшиеся величественно к небу горы, на зеркальную красоту и серебряную поверхность вод...
— А это все чья рука создала? — вновь спросила она.
И получила в ответ грубое, ничего не объясняющее, даже неразумное5: «Все это создали боги...»
— Какие боги?
Те боги, которых отец твой чтит и держит в своих комнатах — золотые, серебряные, деревянные... Те боги и создали все то, что видишь.
Как ни жаждало сердце девы объяснения, как ни просты были, конечно, ее запросы в отношении ответа, по все же она усомнилась в нем.
«Боги, которых отец мой почитает, — размышляла она, — созданы руками человеческими: золотых и серебряных сделал золотых дел мастер, каменных — скульптор, деревянных — резчик по дереву. Как же эти сделанные боги могли сотворить такую высоту пресветлого пространства и такую красоту земную, сами не будучи в силах ни ногами ходить, ни руками двигать?!»
Так задумывалась и заглядывалась Варвара на небо, таившее в себе великие тайны и самое ее спасение.
И вот, говорит житие, когда она однажды так смотрела, объятая сильным желанием узнать, кто сотворил этот прекрасный мир, внезапно воссиял в ее сердце свет Божественной благодати и отверз душевные ее очи к познанию Единого Невидимого, Неведомого и Непостижимого Бога, Создавшего премудро небо и землю.
И сказала в себе святая дева:
— Един должен быть такой Бог, Которого не творит рука человеческая, но Он Сам имеет бытие в Себе и все созидает Своею рукою. Един должен быть, Который простер небесную широту, основал земную тяжесть, свыше просветил всю вселенную солнечными лучами, лунным сиянием, блистанием звезд, а внизу украсил землю различными деревьями, цветами, напоил реками и источниками. Един должен быть Бог, Который все содержит, все устрояет, все оживляет и о всех промышляет...
И сердце девицы разгорелось огнем Любви Божественной, и не знала она покоя ни днем, ни ночью и все только об одном думала, как бы ей узнать точно и достоверно о Боге и Создателе всего.
Но никто из людей не мог ей пока сказать об этом, потому что никто, кроме специально приставленных прислужниц, не пропускался к ней: отец постарался сохранить ее в этом отношении несведущей всеми способами, до крепкой стражи включительно.
Однако Сам Премудрый Учитель и Наставник, Дух Святой, тайным внутренним вдохновением Своей благодати невидимо учил ее и приводил душу Варвары в познание истины...
Утверждения атеистов ничего не доказывают, потому что атеизм не есть дело необходимости, а порождение свободной развращенной воли.
Крайнее помрачение ума, называемое в науке атеизмом, а в Свящ. Писании безумием (Пс. 13, 1), в своем чистом виде, в абстрактном философском смысле, едва ли и существует. Атеистами не родятся, а делаются ими, притом сознательно, впоследствии. Как показывает опыт, это происходит на почве гордости и похоти. Когда безбожник «слышать о Боге не хочет», то не потому волнуется, что идея о Боге органически ему неприемлема и несродна, а потому что она нарушает и тревожит его страсти. В силу этого он и отрицает Бога. Если бы четыре правила арифметики представляли не способы, как посредством сложения, вычитания, умножения и деления можно производить счисление внешних предметов, а доказывали бы наличие грехов и сколько у кого страстей и как нехорошо иметь их, то и эти правила ни для кого не были бы убедительны. И чем больше человек волнуется, когда сталкивается с религиозными проявлениями, или, наоборот, старается отвернуться, как бы не видя, замять их для себя, тем более это показывает, что он очень хорошо понимает, что эти последние не «пустое место». Ничего нет удивительного в том, что мало или много людей отрицают Бога и говорят, что без Него жить легче, — конечно, им легче, раз религия учит не потакать своим страстям, — но чтобы любой неверующий человек ни разу во всю свою жизнь не имел бы ни одного случая, в котором он мог бы заметить Промысел Божий, это было бы удивительно. Но это, конечно, невозможно. Всем известно, что таких случаев — «необъяснимых», «непонятных», «странных», «чудесных» (некоторые, хотя и с иронией, но осмеливаются употреблять эти выражения) — у каждого человека в жизни достаточно для того, чтобы возбудилась в нем вера. А что он пытается объяснить это естественным образом, «случайностью» (как будто это понятнее!), «галлюцинацией», «самовнушением», — это уже другое дело, дело его свободной воли. Хочет (быть с Богом) человек — спасается, не хочет — погибает... Христианство тем и ценно, тем и прекрасно, что даровало человеку эту свободную волю, за которую, впрочем, после его смерти с него потребуют отчет...
И у этих людей есть если не Бог, то свои боги, и если не безобразные идолы, которым, как у дикарей, губы салом мажут, то другие, в форме изящных произведений искусства, шедевров живописи, скульптуры. Свой и рай есть в виде «волшебного» мира звуков (музыка) и «неземного» царства грез и символов поэзии... Все, как у нас, и никуда не уйти от этого, только все в извращенном, искалеченном виде. Не веруют люди только в Живого, Личного, Христианского Бога, не принимают только Его. Но другого - примут... (Ин. 5, 43-44 = 2 Фес. 2, 4.)
Вопрос об атеизме настолько остро переживается в паше время, что на нем следует остановиться подольше. Постоянно можно слышать такие сентенции доморощенных философов из деревенских парней, которые, не слыхав даже имен Фейербаха, Прудона и других новейших богохульников, однако, стараются передать (по-своему) их идеи:
«Што человек, што собака — все едино... Подохнут, одна падаль останется. Нет Бога. Какой там Бог. Его нетути... Ноньче только дураки в Бога верят... Никакого Бога, никакой Божией Матери нету. Ешь, пей, гуляй с девками всласть, вот и все, братцы...»6.
Нечего поэтому удивляться, что такое растление духа и распущенность тела вызывают соответствующую реакцию в виде полного отвращения к жизни и искания смерти как единственной избавительницы от окружающей зловонной, беспросветной действительности. Жизнь и литература каждый день дают нам богатые тому примеры: первая — в хронике самоубийств, а последняя - в полных отчаяния стихах современных поэтов-пессимистов.
Так жить нельзя! В разумности притворной
С тоской в душе,
... без веры животворной,
Так дальше жить нельзя!..
— пишет один. Или:
О, помолись за меня скорей!
Я не могу... молиться, не умею...
Отрады нет ни в чем.
...Та связь незримая, которой человек
Был связан с вечностью,
Увы, порвалась вдруг!
...И стала жизнь обманчивой химерой,
Отрады нет ни в чем...
Или еще:
Я умереть хочу! Мне душно, я устал!..7
Если жизнь и литература дают нам такие отрицательные явления, то, естественно, возникают вопросы: есть ли это явление, то есть неверие, чисто случайное, кратковременное, или оно насчитывает за собою известную давность и обладает некоторою устойчивостью? И есть ли это явление необходимое, от которого разумному, сознательному человеку нет сил избавиться? К сожалению, история отвечает на первый вопрос утвердительно, но зато, к радости, богословие на второй вопрос отзывается отрицательно.
Но вскроем сперва самое понятие атеизм: что он такое?8 С первого раза, если обратиться к филологии, понятие это как будто кажется очень простым. Атеизм (от греч. α — «не» Θεος — «Бог») значит «безбожие». Но если мы проследим, хотя кратко, историю сего термина, то увидим, что, как по своему смыслу9, так и по употреблению10, он никогда не имел постоянного и определенного значения.
Так, апостол Павел называет в Еф. 2, 12 атеистами, или безбожниками, всех язычников. Св. Афанасий Великий, развенчивая в «Слове о воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти» дуалистическое представление еретиков о мире, говорит, что «они баснословят; божественное же учение и вера Христова отвергает их суесловие как безбожие»11. Но еще интереснее свидетельство о св. Иустине, философе и мученике (†166 г.), который порицал некоторых язычников своего времени за то, что они «всенародно лжесвидетельствовали на то, чего не знают: что будто бы христиане — безбожники, αθεων, и нечестивцы, делая это в угоду обманутой и нечестивой черни»12.
На это же жалуются Афинагор, христианский апологет второго века (†180 г.)13, и Климент Александрийский († 217 г.)14. Таким образом, было время, когда даже ревностнейших христиан, подтверждавших свою веру в Бога кровью и мученичеством, называли безбожниками!
В Древней Греции обвиняли в атеизме Анаксагора и Сократа. В средние века заплатили своею смертью тоже по обвинению в безбожии Джордано Бруно15 и Луцилий Ванини. В новейшее время причисляли к атеистам Вольтера, Фихте и Гегеля.
Но философия такое расплывчатое содержание, вкладываемое в понятие атеизм, значительно суживает. Атеизм, или безбожие, определяется ею как учение, которое отвергает бытие невидимого Абсолютного Существа и ограничивает все видимым, конечным миром16.
Она различает несколько видов атеизма (по крайней мере, так нередко было в прежних метафизиках): атеизм положительный — когда человек отрицает истину бытия Божия, о которой раньше уже имел понятие; отрицательный — когда человек не имеет никакого представления о Боге, остается в полном неведении относительно Его бытия, в каковом состоянии, думают некоторые, находятся дикари, младенцы, идиоты17. Первый дробится еще на атеизм теоретический (или, как его называет Мюллер, спекулятивный) и практический. Теоретическим атеизм называется тогда, когда истина бытия Божия отвергается ясно, сознательно и открыто в учении, в словесной форме; практический атеизм есть отрицание Бога если не словами, то самим образом жизни, нечестивым и развращенным18. Иногда различают еще атеизм скептический и догматический19. В целях устранения различных недоразумений понятие собственно атеизма усвояют только атеизму теоретическому. В этом последнем смысле атеизм — явление чрезвычайно редкое, и Бэкон, например, утверждает, что «атеизм бывает больше на губах, чем в сердце, и совершенный атеист — это чудо»20.
Обратимся теперь к истории самой этой духовной болезни. Как исторический факт, атеизм чрезвычайно древен и своими корнями уходит в допотопные времена. Люди, про которых Сам Бог сказал, что «невечно Духу Его быть пренебрегаему» ими, должны быть в высшей степени безрелигиозны (Быт. 6, 5).
Во времена Давида были нечестивцы, которые говорили, что «Бога нет» (Пс. 13, 1)21.
Первые проблески чисто теоретического атеизма история датирует шестым или седьмым веком до Рождества Христова и колыбелью его считает Индию22. Так, здесь немного ранее возникновения буддизма существовала реалистическая философия санкхья (санскр. samkhya - «исследование», «размышление»), проповедовавшая чистый атеизм23, и даже безнравственный24.
Впрочем, в Китае Юань за пять веков до Рождества Христова уже проповедовал атеизм25. До некоторой степени на атеистической почве стоит и Конфуций, который почти не интересовался отвлеченными вопросами потусторонней жизни и своих последователей оставил в полном неведении относительно того, что выходит за пределы наличной действительности26
Некоторое сходство с Конфуцием, по своей нерасположенности к вопросам метафизического характера, представляет Будда, основатель известного восточного вероучения. Так как он не касается учения о богах27, то буддизм считают религией тоже атеистической, «не признающей ни Творца, ни творения».
В Европе первым провозвестником атеизма явился, по-видимому, Диагор Мелийский, «которому древность дала прозвище безбожника (αθεος)» и который «не признавал никаких богов, пытаясь разрушить всякое благоговение»28. Живший после него Федор Киренский тоже был атеист29, также и Клитомах-академик, по словам св. Феофила Антиохийского (†ок. 181 г.), «усиливался отвергнуть бытие Божие... О крайнем безбожии Эвемера излишне и говорить. Ибо он, решившись много наговорить о богах, под конец утверждает, что вовсе нет богов...»30. Атеизм проповедовали некоторые стоики31, которые отрицали трансцендентного Бога и душу, абсолютно отличную от тела32. Но самым выдающимся атеистом того времени следует признать Эпикура33. Эпикурейство, пересаженное на римскую почву Титом Лукрецием Каром (99-55 гг. до Р. X.), нашло в дидактической поэме последнего «De rerum natura» («О природе вещей» (лат.) свое выражение как материалистическое учение с чисто атеистической окраской34. По нему, боги существуют только в фантазии или «еще больше во сне» и представляют только опоэтизированные образы идей35. Если бы блаж. Иероним (†419 г.) и не сообщил нам, что Лукреций написал несколько книг своей поэмы в промежутках между припадками сумасшествия (per intervalla insaniae), то об этом нетрудно было бы догадаться.
Но высшей степени своего развития атеизм достиг во второй половине XVIII столетия в школе французских энциклопедистов. В это время единственными предметами исследования были материя и ее законы, человек же низводился в разряд «высших животных» и считался «продуктом случая, а бытие Божие - фикцией суеверного времени"36.
Из богохульников этого времени особенно славился Дидро. Хотя в «Principes de la philosophic morale»* «Принципы нравственной философии» (франц.). и в вышедших годом позже «Pensees philosophiques»** (** Философские мысли» (франц.)) он восставал против атеизма и защищал «порядок» в природе (который после ниспровергал вместе с Гольбахом), однако уже здесь, теоретически полемизируя против атеизма, Дидро фактически дает место самому открытому безбожию37. К характеристике этого беспринципного философа, подготовителя Великой французской революции, должно прибавить, что это был и совершенно безнравственный человек, в специальном38 и широком смыслах. Так, Талейран в своих Мемуарах говорит о Дидро, что «он был горячий и задорный крикун, зевающий при чтении всех произведений, исключая свои»39.
Другой беззастенчивый проповедник атеизма (с уклоном в антропологический материализм) этого времени Ля-Метри. Интересные сведения об этом просвещенном защитнике культурных идей сообщает в своих Мемуарах40 Вольтер, а так как последний — тоже небезызвестный хулитель религии и Церкви и не имел причин чернить своего коллегу, то они вдвойне ценны. «В Берлине, — передает Вольтер, — был в то время врач по имени Ля-Метри, самый отъявленный атеист всех медицинских факультетов Европы; впрочем, человек веселый, забавный, легкомысленный, знавший теорию не хуже других своих собратьев и, безусловно, самый плохой врач в мире на практике; но он, слава Богу, не практиковал. В своих писаниях он самым дерзким образом оскорблял мораль...
Ля-Метри умер, съев у французского посланника, милорда Тирконеля, целый пирог, начиненный трюфелями, после большого обеда. Говорили, что он перед смертью исповедовался. Король был возмущен и расспрашивал, как было в сущности дело. Его уверили, что это ужасная клевета и что Ля-Метри умер так же, как жил, отрицая Бога и докторов. Его величество... дал пенсию в 600 ливров публичной женщине, которую Ля-Метри привез с собой из Парижа, оставив там жену и детей». От такого вождя авангарда Великой французской революции, понятно, должно ждать и определенных идей. Действительно, его знаменитая книга «L'homme-machine»* (* «Человек-машина» (франц.)) как уже само заглавие показывает, — смесь цинизма и богохульства. Для характеристики страшной гордости автора (кто прочтет мои «Основы», ясно увидит, что после обжорства (чревоугодия), разврата (блуда) необходимо должна быть у него и эта страсть) достаточно привести здесь заключительные слова его книги: «Это моя система, или, скорее, если я не очень заблуждаюсь, истина»41.
Но «Система природы»42 Гольбаха, эта библия атеизма, как тогда ее называли, должна была заставить побледнеть в отношении крайности аргументации и положений даже и вышеназванное сочинение Ля-Метри. Поэтому, опуская подробную ее характеристику, прибавлю кое-что из биографии ее автора, показывающее читателю, что иное дело красивые слова о любви к ближнему, а иное - сама эта любовь, исполняемая на деле. Тот же Талейран об этом просвещенном деятеле эпохи Французской революции говорит, что он, «проповедуя равенство, дюжинами сажал своих крестьян в тюрьму, мучая их до того, что многие бежали из его земель, отыскивая господина, который был бы менее "другом людей"»43.
Последующая философская мысль мало прибавила нового — с отрицательной стороны — к выводам Гольбаха. Только Фейербах обрушился с беспощадной критикой на христианство, пытаясь вытравить всякую мысль о Боге. Вот замечательный образчик его логики. «Нет никакого Бога, — пишет он, — это вполне очевидно, ясно, как день, что нет никакого Бога и даже более: не может быть никакого Бога. Потому что, если бы был Бог, то Он также должен бы быть, и таким образом, был бы необходимо; но теперь не существует никакого Бога, следовательно, также и не может быть никакого Бога, значит, и нет никакого Бога...»44.
К его же направлению принадлежат также Бюхнер, Молешотт, Карл Фохт (собственно, школа панфизистов конца 30-х годов XIX столетия). Все они мыслители неглубокие, а первый их них, Бюхнер, «совсем нефилософская голова», по выражению Дюринга. Однако это не мешает ей с самоуверенностью отрицать бессмертие, свободу и прочее, объявляя их «фикциями, некритически образованными в донаучный период»45.
Но самым ожесточенным атеистом и богохульником из богохульников не только нового времени, но и всех веков, является Прудон в своем сочинении «Система экономических противоречий, или философия несчастия»46. Самые мягкие, можно сказать «благочестивые», из его выражений говорят, что идея Божества «существенно враждебна нашей природе», что «религия будущего есть безрелигиозность», что обязанность каждого — атеизм47. Выводы из этого учения очевидны: нравственность должна считаться бессмыслицей, сдерживание страстей — бесцельной глупостью, любовь — простым животным влечением, благоприобретение — только кражей48.
Дальше этого отрицательная религиозная мысль, кажется, не пошла. Развитие вширь, и до страшных границ, конечно, можно было наблюдать, но нового по идее, мне кажется, ничего прибавлено не было и в последнее время. Если и писалось что на эти темы, то списывалось у названных господ.
Какие уроки дают нам несколько вышеприведенных страниц из истории атеизма? Чему мы можем из них поучиться? Позволительно здесь воспользоваться оружием наших противников. Последние, нападая на христианство, доказывают его якобы неправоту ссылками на порочную жизнь его представителей и проповедников. Оставляя в стороне вопрос, насколько в данном случае основательны их доводы и логика, применим то же требование и к их вождям и учителям. Несомненно, последние проповедуют более легкое учение, подходящее, надо ожидать, к природе человеческой? И однако, мы видим, что и в малейшей степени оно ими не исполняется. Наоборот, срамною и позорною своею жизнью они всеми силами как бы стараются показать, что те немногие крупицы «идейного», «человечного», «прекрасного», какие находятся в их учении, нужны лишь как средство для обмана народа, а собственно цель жизни — в скотских наслаждениях и полном произволе. И это исполняется. Но ведь последнее же они порицают в недостойных представителях христианства и, не стесняясь подсовывать простецам логические ошибки (quaternio terminorum*) (* учетверение термина (лат.) — логическая ошибка, возникающая из-за двусмысленного употребления понятия.) приписывают их недостатки самому христианству. Но, конечно, и такое построение дела принять нельзя, ибо если бы вожди свободной от религиозных убеждений части человечества все до последней запятой исполнили в своем учении, мир не стал бы счастливее, но стал бы еще хуже. Добродетель без Христа не есть добродетель и не в состоянии дать покой душе, а они ведь, по апостолу, только образ имущий благочестия, силы же его отвергшиися (2 Тим. 3, 5), то есть и самой добродетели-то не творят, а только лицемерно личину ее надевают...
Перейдем теперь к выяснению причин атеизма. Сделать это, кроме пользы душевной, заставляет и самая логика вещей, потому что ими объясняется, откуда берется вся эта мерзость и гнусность в душе человека, тогда как Бог сотворил последнюю правой (Еккл. 7, 30) и любящей Его.
Причины атеизма прежде всего должно разделить на объективные, не зависящие от человека, и субъективные, зависящие единственно от него лично. Первые из причин, в свою очередь, могут быть сведены к коренным, лежащим в основе самой нынешней природы человека, и второстепенным, зависящим от случайных внешних обстоятельств.
Коренные причины находятся всегда готовыми в душе человека: это грех, расстройство этим грехом умственных и нравственных сил49 — одним словом, следствия грехопадения Адамова, испорченная наша природа. От нее никуда и никто не может уйти (Пс. 50, 7). О них подробно будет сказано дальше50. Второстепенные причины заключаются во внешней развращенной обстановке, в которой живет или любит пребывать человек, и в тех отрицательных учениях, которыми он интересуется и питает свою душу. Сюда особенно относится увлечение материализмом51 и естествознанием в духе дарвинизма.
Учения эти, сами по себе ничтожные, вредно, однако, действуют на слабые, неокрепшие умы, не просвещенные светом евангельских заповедей (Мф. 22, 29). Особенно страдает от них молодежь. Знаний она и никогда не имела, а теперь тем более, проверить сама «новейшие выводы науки» не может, приходится ей, следовательно, верить «авторитетам» на слово. И вот, прельщаемая мишурными блестками внешней учености, она попадает в расставленную ей петлю и — гибнет.
Но все эти причины, как бы они ни казались важны и основательны, не в силах насильно совратить человека в атеизм. Ни его слабенький ум, ни страстное сердце, ни прельщения внешнего мира сами по себе не могут отвлечь его от Христа и веры в Бога, если он сам того не захочет. И в последнем заключается основная причина атеизма, именно — в злой развращенной воле человека. А воля делается развращенной от несоблюдения евангельских заповедей. Кто борется со своими страстями, плачет о своих грехах, прибегает в каждом сомнении к Богу — одним словом, ведет себя смиренно, тот далек от атеизма. Хульные мысли и слова рождаются только в сердцах гордых, говорит св. Иоанн Лествичник52. Сколько людей, которым не удалось получить законченного образования, и сколько ученых, исчерпавших современные знания до дна, и однако не потерявших веры!53 Сколько, с другой стороны обуреваемых страстями инемощных духом, но не отчаивающихся ни в своем спасении, ни в благом Промысле Божием, охраняющем и их!.. Сколько, наконец, юношей и девушек, горящих духом, ушедших в монастыри от родителей и родственников, насквозь пропитанных ненавистью к Церкви и ко всему религиозному! И ничто не могло отлучить их от любви Христовой (Рим. 8,35). Подобными случаями переполнены жития святых мучеников и мучениц. Конечно, нельзя отрицать, что мир и падшая природа наша сильно влияют на развитие сомнений и неверия, но благодать Божия сильнее их. Обратись с плачем к Богу, встань на деннонощную молитву перед Ним, молись к Нему не день, не неделю, не месяц, а год, два, три, прося уверить тебя в истине Его бытия, если ты в ней сомневаешься, и — получишь просимое. Может быть, Господь, призрев на твою немощь, и скорее откроет тебе Себя. Он Сам говорит: «Я открылся не вопрошавшим обо Мне. "Вот Я! Вот Я!"— говорил Я народу, не именовавшемуся именем Моим» (Ис. 65, 1).
Но живи чисто, целомудренно, не имей грязных и самолюбивых помыслов, и для тебя не потребуется никаких доказательств бытия Божия, не будет у тебя и никаких сомнений, ибо будешь зреть Самого Бога внутренними очами сердца. А если не хочешь исполнять Его заповеди, то зачем требуешь от Него же чудес для уверения тебя в истине Евангелия? В этом нет логики и последовательности не только с духовной, но и с мирской точки зрения...
Но обратимся к прерванным доводам в пользу того, что религию вытравить из сердца и сознания человека невозможно, если, повторяю, он сам того не захочет.
Даже при конце века, когда антихрист будет гнать всякую религию и настанет всеобщее неверие, то и тогда для полного удовлетворения человеческого существа, до религиозной потребности включительно, сам антихрист сядет все же как Бог, выдавая себя за Бога (2 Фес. 2, 4, 9), и даже «чудеса» сделает (какие — это уже другой вопрос).
3. Религию нельзя заменить ни наукой (удовлетворением ума54), ни одною нравственностью (исполнением долга, воли55), ни искусством (стремлением насытить алчные чувства56).
Религия, как сказано, коренится в целостном духе человека, а не в отдельных сторонах его57. История же и опыт показывают, что величайшие ученые, люди доброй нравственности, художники и поэты не могли удовлетвориться только предметом своих занятий и вожделений, но имели нужду еще и в религии58.
4. Религию нельзя выдумать самому человеку, исходя ли мыслию из самого себя (теоантропизм Фейербаха,59 анимистическая теория Спенсера60, Тейлора и др.) или из внешних причин и обстоятельств (страх пред непонятными силами природы; «жрецы» («попы»), «законодатели» («цари, помещики») выдумали-де религию61).
Психология учит, что выдумать можно что-нибудь только из готового материала, но самая смелая фантазия ничего не может дать, чего не находилось бы заранее в мире опытном. Например, сколько ни ломай головы, но представить себе рай, построенный не по нашим трем измерениям и чувственным представлениям, невозможно. Он будет отображать земную действительность.
А если бы мы могли его постичь, то, наоборот, не смогли бы передать свои постижения на земном языке другим (2 Кор. 12, 3-4). Так же точно и религиозная идея, которая, как говорят, не была дотоле присуща душе человека, не могла сама собою прийти к нему в сознание. Тем менее можно говорить о каком-либо невежестве народной массы, которую «одурачивают». Если бы душе человека не была свойственна религиозность, то св. Владимир Равноапостольный, якобы «огнем и мечом» (по некоторым источникам62) заставлявший народ креститься, конечно, не смог бы положить начало тому процессу, который сделал его народом-«богоносцем»63, несмотря на все тяжкие падения на протяжении тысячелетней нашей истории.
5. Хотя религиозная идея вложена в душу, последняя не берет для нее из самой себя готовое содержание, как паук из своих недр извлекает вещество для своей паутины, но должна его приобретать собственным опытом64 и великим трудом. В поте лица твоего, говорит Слово Божие, снеси хлеб твой (Быт. 3, 19). Конечно, и духовный!!
Отсюда такое разнообразие религий и пониманий христианства65.
Примечания:
1. Преп. Исаак Сирин. Творения. Слова 25-29. Св. Иоанн Дамаскин не раз употребляет это выражение: «Знание того, что Бог существует, всеяно в нас естественным образом». Точное изложение православной веры. СПб., 1894. С. 2, 4. Кн. 1. Гл. 1, 3. Святые отцы, конечно, не сами придумали этот термин, как это принято обыкновенно в светской науке, а взяли из Писания, где, например в Рим. 2, 14, говорится: Языцы, не имуще закона, естеством законная творят...
2. Выражение это встречается, кроме акафиста Пресвятой Богородице (кондак 10), еще раньше у св. Григория Богослова, откуда, без сомнения, и попало в акафист. Но впервые оно, собственно, высказано древнегреческим философом Эмпедоклом.
3. Lueken З. Die Traditionen des Menschengeschlechts... Munster, 1869. О всеобщности религии см.: Рождественский Я., проф. Христианская апологетика. Т. 1. СПб., 1893. С. 231-246.
4. Четьи-Минеи, 4 декабря.
5. Подобным же образом выражаются и в наше время: «наука объяснит», «дело науки выяснить», даже — «наука уже выяснила» и т. д. Но ведь всякому образованному человеку, не говорю уж — честному ученому, известно, что наука ничего (относительно конечных причин) не выяснила и выяснить не может. Только недоучки и полуграмотные, прочтя две-три брошюрки и запомнив с десяток-полтора иностранных терминов и слов (не зная даже их значения в подлиннике), могут тешиться своим «знанием» и с самоуверенностью возводить науку в нового «бога» (какового желания они и не скрывают). На эту тему можно без конца говорить, но я хотел своим замечанием обратить внимание читателя только на то, что XX век вовсе не служит веком прогресса и не идет вперед, а рассуждает, как деревенские бабки и мамки, притом почти 2000 лет назад. Вся разница только в словах: тогда называли богами каменные и деревянные чурбаны, а теперь — отвлеченную идею, а пожалуй, даже и эти самые камни.
6. Родионов И. Наше преступление (не бред, а быль). Из современной народной жизни. СПб., 1910. С. 123-124.
7. Из разных номеров газеты «Свет» за 1893-94 гг. Цит. по книге: Астафьев Н. О духе времени. СПб., 1900. С. 70-71. Хотя подобные лирические излияния известны издавна, но безжалостная коса уныния и тоски, бзверия и отчаяния до сих пор косит молодые души. См. статистическую сводку самоубийств в "Основах" Отдел III. Гл 5. § 2. Прогресс или регресс?
8. Состав этого слова показывает, что в нем отрицается понятие Бога. Но здесь необходимо еще поставить вопрос, в каком смысле отрицается, потому что Эпикур, например, учил о богах, но «это был, — как говорит Титман, — конечно, в собственном смысле этого слова атеист». Tittman A. Ueber Supranaturalismus, Rationalismus und Atheismus. Leipzig, 1816. Кар. VII. § 305.
9. К литературе об атеизме (нижецитированной) еще можно прибавить: Глаголев С., проф. Атеизм // Православная Богословская Энциклопедия. Т. 1. СПб., 1903; Hammerstein L. Begrundung des Glaubens. Th. I. Gottesbeweise und moderne Atheismus. 1905.
10. Мейер, толкуя слово ??? из Еф. 2, 12, говорит, что классическая филология знает три значения этого слова: 1) атеисты, т. е. отрицающие истину бытия Божия; 2) люди безбожные (в значении крайней степени нечестия) и 3) люди, лишенные помощи и покровительства Божия. См.: Беляев А., проф. О безбожии и антихристе. Т. 1. СПб., 1898. С. 26.
11. Св. Афанасий Великий. Творения. Т. 1. Свято-Троицкая Лавра, 1902. С. 194.
12. Св. Иустин Философ. Вторая апология (Justinus Martyr: Die Apologien Justins des Martyrers. Herausg. Kruger. Freiburg, 1891. Гл.111,'2).
13. См.: Предтеченский А. Что разумнее: вера или неверие? СПб., 1864. С. 56.
Церковный историк Евсевий (Церковная история. Кн. IV. Гл. 15) рассказывает, что перед тем как св. Поликарп Смирнский, любимый ученик св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова, должен был быть сожженным, проконсул велел ему отречься от Христа, призвать языческую богиню и сказать: «Погуби безбожных» (разумеется христиан). Но св. Поликарп, возведя свои очи к небу и глубоко вздохнув, указал рукою на стоявших тут же язычников и обратился к Богу: — Погуби безбожных!
Четьи-Минеи, 23 февраля. См. также: Muller. Atheismus devictus, das ist ausfuhrlicher Bericht von Atheisten, Gottesverachtern... Religionsschotern etc.; Frankfurt, 1685. S. 3:
Проконсул сказал Поликарпу: «Атеистов казнят», а тот ему ответил, показывая на язычников: «Казнят вот этих безбожных атеистов».
14. Климент Александрийский. Строматы. Перевод и примечания Н. Корсунского. Ярославль, 1892. Стб. 780-786. Кн. VI. Гл. 18. Кн. VII. Гл. 1.
15. То обстоятельство, что Дж. Бруно, стоя уже на костре, отвернулся, однако, от св. Креста (Распятия — Crucifix), который ему поднесли, Лауденбах объясняет просто ожесточением, до которого его довели пытки и преследования инквизиции. Laudenbach Fr. Eine liberale Polemik gegen den Atheismus. Frauenfeld, 1869. S. 21.
16. Ср.: Климент Александрийский. Строматы. Стб. 786; Tittmann A. Ueber Supranaturalisinus... Кар. VIII. § 309; Петропавловский И., прот. Общедоступные статьи в защиту христианской веры против неверия. Вып. 2. М., 1898. С. 5.
17. Проф. Беляев полагает, напротив, что такого состояния не бывает, потому что дикарей без религии на свете нет, а что касается до младенцев и идиотов, то «можно думать, что они имеют некоторый религиозный инстинкт». (О безбожии... Т. 1. С. 13-14).
Эту неуверенность в том, о чем человек пишет (постоянно смущающую ученых, когда им приходится принимать на себя за что-либо ответственность), я рассею подходящими сюда словами из одного частного письма еп. Феофана Затворника. «Идиоты — да они ведь только для нас, идиоты, а не для себя и не для Бога. Дух их своим путем растет. Может статься, что мы, мудрые, окажемся хуже идиотов. А дети — все ангелы Божии суть...» (Письма. Вып. 1. С. 155. № 139).
18. Ср.: Пс. 13; 9, 25. На таких именно людей указывает ап. Павел в Послании к Титу (1, 16) словами: Бога исповедуют ведети, а дели отмещутся Его.
19. См.: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 2. Есть и еще более мелкие деления. См.: Кудрявцев-Платонов В., проф. Сочинения. Т. 2. Сергиев Посад, 1898. С. 109.
20. «Я, признаюсь, не верю, — говорит доктор Арнольд, — в существование убежденнейшего атеиста».
Pearson Th. Der Unglaube, oder die verschiedenen Gestaltungen, Ursachen und Beforderungsmittel des Unglaubens. Elberfeld, 1857. S. 3.
21. Vacant A., prof. Dictionnaire de theologie catholique... Paris, 1910. P. 973. Fasc. XXVIII.
22. «Ничего нет... Изучением начал приобретается это совершенное, неоспоримое, доступное одному разуму, знание. Ни моя жизнь, ни то, что мне принадлежит, ни моя личность не существуют», — говорят брамины. Навиль Э. Небесный Отец. СПб., 1868. С. 151.
23. См.: «Санкхья» // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 28.
24. Смирнов А., прот. Курс истории религии. Казань, 1908. С.250-251.
25. Глаголев С., проф. Из чтений о религии. Сергиев Посад, 1905. С. 327.
26. Там же. С. 137. Что думал он о бессмертии, видно из ответа его ученикам: «Увы, единственным следам бытия человека остается его могила...» См. также: Смирнов А. Курс истории религии. С. 194
27. Упоминаемые же имена Брамы и Дэв считаются им не за первопричину всего бытия, а за переходящие формы. Там же. С. 347. Ср.: Oldenberg H. Le Bouddha, sa vie, sa doctrine, sa communaute, Paris, 1903. P. 56-57.
28. Минуций Феликс. Октавий. Гл. VIII. О том же говорит Афинагор в своей «Апологии»: «Афиняне обвинили в безбожии Диагора, который... открыто проповедовал, что вовсе нет Бога». См.: Преображенский П., прот. Сочинения древних христианских апологетов. СПб., 1895.
Диагор жил около середины V века до Р. X. В молодости занимался поэзией (дошли до нас два небольших отрывка его стихотворений). Его антирелигиозные издевательства довели его сограждан до того, что они даже назначили награду тому, кто его убьет (Aristophanes. Ορνιθες, 1073 и след, со схолиями), и ему пришлось бежать. Уничтожили и его сочинения. См.: «Diagoras» // Реальный словарь классических древностей по Любкеру. СПб., 1895. С. 393.
29. Минуций Феликс. Октавий. Гл. VIII // Преображенский П. Сочинения древних христианских апологетов. СПб., 1895.
30. Ср.: Феофил Александрийский. Книга третья к Автолику, 7 // Там же.
31. Феофил Александрийский. Книга вторая к Автолику, 4 // Там же.
32. Ланге Фр. История материализма. Т. 1. СПб., 1881. С. 76.
33. Там же. С. 79, 80.
34. Поэма пропитана величайшей ненавистью ко всякой религии, которую Лукреций называет не иначе, как «turpis»*. ( Отвратительная, презренная (лат.))
Из многих бранных стихов, направленных против религии, достаточно для образца его ненависти к ней привести следующий: Tantum religio potuit suaderе molorum!** (** Сколько зол могла внушить религия (лат.)) Lucretii T. Cari. Do rerum natura. Ed. J. Amar. Parisiis, 1822.1, 102.
35. Ланге Фр. История материализма... С. 121.
36. Pearson T. Der Unglaube... S. 6.
37. О богохульных его выходках можно прочитать в книге: Rosenkranz. Diderot's Leben nnd Werke. Bd. 1. Leipzig, 1866. S. 39.
38. См.: "Основы". Отдел II. §7. О грехопадении прародителей.
39. См.: Ярош К., проф. Вопросы современной морали. Харьков, 1888. С. 13-14.
40. Вольтер. Собрание сочинений. Т. 1. СПб.: Вестник знания, 1910. С. 28-29.
41. Ланге Фр. История материализма... С. 319.
42. Самые обстоятельства издания этой книги переплетены страшнейшей ложью (полное ее заглавие: Systeme de la nature ou des lois du monde physique et du monde morale). Издана она с именем известного по тому времени Мирабо (умершего за десять лет до ее выхода в свет), в Амстердаме, тогда как местом издания указан Лондон. Ланге Фр. История материализма... С. 333.
43. Ярош К. Вопросы современной морали. С. 14.
44. «Справедливо, — говорит на это один апологет, — нужно иметь слишком большую дозу уверенности в бессмыслии образованных людей XIX века, чтобы предлагать им такую головокружительную логику неуследимой для глаз ветряной мельницы». См.: Петропавловский И. Общедоступные статьи... С. 13.
Однако сам Фейербах никак не соглашается зачислить себя в ряды атеистов, а оставляет этот эпитет на долю тех, которые не признают высшей справедливости, мудрости, блага и тому подобных понятий. См.: Vacant A. Dictionnaire de theologie catholique... P. 1264. Fasc. XXIX.
45. Подробности см. в книге: Введенский Б., проф. Современное состояние философии в Германии и Франции. Сергиев Посад, 1894. С. 69-71.
46. Нет никакой возможности цитировать этого анархиста даже в подлиннике (что, может быть, не так бы резало ухо русского читателя). В новейшее время к нему приближается по стилю кое-где в своих произведениях Фр. Ницше. (См.: Введенский А. Современное состояние... С. 235.) Но последний, как известно, вынашивал свои идеи долгое время в больнице для умалишенных. И Прудона, с христианской точки зрения, несомненно, должно признать явно одержимым бесом хулы. Ибо не в состоянии человек, хотя бы и неверующий, произносить такие богохульства и проклятия по адресу Бога! И никакое ухо не сможет их вынести. Я лично, по необходимости обязанный знакомиться с подлинниками авторов, каковы бы они ни были, и зачитав из этих обращений к Богу два-три слова, не в силах был докончить тирады.
47. Введенский А. Современное состояние... С. 236.
48. Laudenbach Fr. Eine liberale Polemik... S. 17. В качестве иллюстрации припомним применение этих принципов Марком Волоховым в «Обрыве» Гончарова.
49. От расстройства умственных сил происходит атеизм теоретический, а от испорченности сердца — практический.
50. См.: "Основы". Отдел II. §§ 7-9. Грех и его развитие, грехопадение, следствия.
51 Jaugey J. Dictionnaire apologetique de la foi catholique... Paris-Lyon, 1889. P. 270. Материализм имеет столько слабых сторон (особенно в гносеологии и этике; экономический же материализм односторонен и может поражать воображение только полуграмотных недоучек, так как полон логических противоречий и ошибок, объясняя религию и идеи экономическим строем общества, т.е. суживая задачу исследования), что представители его не имеют никакой возможности зачинить эту дырявую плотину; оправившись в одном месте, приходится выдерживать нападение, еще сильнейшее, в другом. Его можно критиковать со всевозможных точек зрения — логической, физической, философской, религиозной, нравственной и прочих. Живучесть его, с одной стороны, объясняется его простотою (Радлов), а с другой — нравственным предрасположением к нему его защитников (Кудрявцев).
52. Лествица. Сергиев Посад, 1908. С. 153. Слово 23, 34.
53. См.: Табрум А. Религиозные верования современных ученых. Перевод с английского под ред. В. Кожевникова и Н. Соловьева. М., 1912.
54. Кудрявцев-Платонов В., проф. Сочинения. Т. 2. Сергиев Посад, 1892. С. 245-269.
55. Там же. С. 149-196. О взаимоотношениях между нравственностью и религией см.: Городенский Н. Отношение нравственности к религии // Богословский Вестник. 1896. № 11; Линицкий П. Религия и нравственность по Чичерину // Труды Киевской духовной академии, 1881. № 10.
56. Орнатский Ф. Учение Шлейермахера о религии // Труды Киевской духовной академии. 1883; Lasch G. Schleiermachers Religionsbegriff. Erlangen, 1900.
57. Кудрявцев-Платонов В. Сочинения. Т. 2. Вып. 1. С. 1-34. Об источнике идеи Божества. Также см.: там же. Религия, ее сущность и происхождение. Гл. 4, 5.
58. Табрум А. Религиозные верования...
59. Светлов П., прот. Учение Фейербаха о сущности и происхождении религии // Вера и Разум. 1885, № 12, 14, 15.
60. Апостольский П. Происхождение первобытных верований по теории Герберта Спенсера. М., 1877; Lang A. The Making of Religion. London, 1898.
61. Очень старые и никуда не годные догадки, заставляющие краснеть за ограниченность и тупоумие их авторов. См.: Кудрявцев-Платонов В. Сочинения. Т. 2. С. 1-34.
62. Голубинский Е., проф. История Русской Церкви. М., 1901. С. 165, 168-169, 175, 176. Но см. совсем другое освещение дела в книге: Филарет, архиеп. Черниговский. История Русской Церкви (период первый). М., 1888. С. 59-62.
63. Крылатое слово Достоевского, которым он окрестил русский народ, за последнее время подверглось уже насмешкам, как якобы не соответствующее действительности. Но я его прилагаю к той лучшей части русского народа, которую составляют наши святые, подвижники, праведники, девственники, благочестивые мужи и жены-миряне, сонм которых за 1000 лет существования Святой Руси неисчислим, имена которых неизвестны и тайным подвигам и молитвам которых мы обязаны тем, что Русь, в самых страшных своих падениях и отступлениях от Бога, еще страшна врагам, еще неумертвима, еще неуязвима в своей религиозности и православии. Раны ее велики, но только внешние, а сердце цело и бьется глубоко-глубоко внутри — так, что и не достать, — любовию ко Христу.
64. См. также: Введенский А. Вера в Бога, ее происхождение и основания.
65. См.: Хрисанф, еп. Религии древнего мира в их отношении к христианству. Т. 1-3. СПб., 1873-1878; Глаголев С. Очерки по истории религии. Ч. 1. Свято-Троицкая Лавра, 1902; Шантепи де ля Соссей П. Иллюстрированная история религий. Т. 1-2. М, 1899; Dollinger J. Heidenthum und Judenthum. Regensburg, 1857; Orelli C. Allgemeine Religionsgechischte. Bonn, 1899; Luthardt Ch. Die modernen Darstellungen des Lebens Jesu. Eine Beschreibung der Schriften von Strauss, Renan, Schenkel, Keim, etc. Leipzig, 1864; Лютардт Х. Э. Апология христианства. Петроград, 1915.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl†Enter