Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterЕпископ Варнава (Беляев). Основы искусства святости. Том 4
I. Что оно такое?
В широком или, вернее сказать, в собственном смысле, «целомудрие есть всеобъемлющее название всех добродетелей»1. «Целомудрие, — говорит св. Петр Дамаскин2, — есть здравый (целый) образ мыслей, то есть не имеющий какого-либо недостатка и не допускающий того, кто его имеет, уклоняться в невоздержность или в окаменение, но хранящий собираемое мудростью доброе и отвергающий все худое; собирающий помысл к себе самому и собою возводящий его к Богу... Невоздержность же разумею не ту только, которая относится к чревоугодию и блуду, но — воздержание от всякой страсти и всякого помысла не по Богу, произвольно помышляемого». В более узком смысле, целомудрие есть чистота и незапятнанность души от блудных пожеланий.
«Целомудренным называем не того, — определяет и св. Василий Великий3, — в ком невоздержные пожелания ослабели от старости, или от болезни, или от другого какого-либо случая. Ибо в таком человеке, хотя грех еще и живет, но деятельности его препятствует немощь членов. А целомудрие есть истинная, с сознанием соединенная сила, глубоко отпечатлевшаяся в душе и уничтожающая оставшиеся следы срамных движений».
Человек может достигнуть чистоты души даже по вкушении плотского греха.
«Не тот чист, — говорит равноангельный св. Иоанн Лествичник4, — кто сохранил нерастленным сие бренное тело, но тот, кто члены его совершенно покорил душе». И еще:
«Некоторые говорят, что по вкушении плотского греха невозможно называться чистым; а я, опровергая их мнение, говорю, что хотящему возможно и удобно привить дикую маслину к доброй. И если бы ключи Царства Небесного были вверены девственнику по телу, то мнение оное, может быть, имело бы основательность. Но да постыдит умствующих таким образом тот, кто имел тещу, а был чист и носил ключи Царствия [Мф. 16, 19]»5.
Отсюда понятно, почему св. Церковь дерзновенно прославляет св. Марию Египетскую наравне с непорочными и чистыми девами, когда поет:
«Блудами первее преисполнена всяческими, Христова невеста днесь покаянием явися» и далее: «...Сего ради Царствия невеста явилася ecи Марие преславная»6.
Но, наоборот, одно только девство тела не делает человека целомудренным и чистым в полном смысле слова, то есть святым, а иногда может повести даже на дно ада (Мф. 25, 11—12). Святые отцы называют это состояние не целомудрием, а только воздержанием (разумеется от плотского греха). Оно показывает, что корни греха еще не исторгнуты и не уничтожены окончательно и человек еще подвержен искушениям и угрозе падения, тогда как в первом случае он благодатию Христовою (а не своими подвигами — это надо постоянно помнить, — хотя подвиги и необходимы, чтобы привлечь эту благодать) стоит непоколебимо, считает сильнейшие бесовские нападения за детские игрушки и смеется над бессилием демонов, подвергая себя добровольно, ради вящих венцов Царства Небесного, таким искушениям, которые неуклонно приводят к гибели всех прочих людей, не достигших высокой степени совершенства. (Примеры будут даны ниже.)
Вот несколько мест, показывающих недостаточность одной плотской чистоты для Царства Небесного.
«То называется не целомудрием, — говорит авва Херемон, египетский отшельник, — а воздержанием, когда еще остается противное ему услаждение (после истечений и всякого возбуждения похоти, душевного и телесного. — Еп. Варнава)...
Совершенство целомудрия от многотрудных начал воздержания отличается постоянным спокойствием. Ибо совершенство истинного целомудрия составляет то, что оно не только подавляет возбуждение плотской похоти (как это делает воздержание. — Еп. Варнава), но и со всем ужасом отвращается, постоянно сохраняет ненарушимой свою чистоту и не может быть ничем иным, как святостью»7.
Таким образом, чистота телесная — вещь терпимая до тех пор, пока человек, хотя и не имеет совершенной чистоты духа, все же борется с помыслами и подавляет возбуждения чувственности. Но как скоро дело ограничится только хранением себя от плотского греха или даже от прикосновений к своему или чужому телу (например, при поцелуях и объятиях), а сердцу при этом дозволяется увлекаться всем, чем оно хочет, то таковому человеку грозит мука.
«Иной может сказать, — говорит св. Симеон Новый Богослов, — благодарю Бога, я не осквернил тела моего никаким срамным делом (чего я, всякий грех соделавший, сказать не могу), — и говоря так, иметь некое от сего утешение, что-де чист от плотского греха. Но Владыка наш Христос в притче о пяти юродивых девах дает решительное удостоверение, что от одной чистоты телесной никакой не получим мы пользы, если не будем иметь и прочих добродетелей. Те пять дев имели и немного елея в своих сосудах, т. е. некоторые внешние добродетели, причастны были и некоторых дарований, отчего и лампады их горели некоторое время8; но за свое нерадение, невежество (в духовных делах) и леность были осуждены на вечное мучение. Они не позаботились очиститься от скрывавшихся в душе их страстей, которые были приводимы в движение бесами, и даже не познали их как следует. Оттого под бесовскими воздействиями были растлеваемы сердца их чрез сосложение с помыслами, с которыми скрытно имели смешение, бывая пленяемы ими и побеждаемы9. Но какие это бесовские действия? Страсти — зависти, ревнивости, ссоры, спорливости, осуждения и клеветы, ненависти, гнева, злопамятства, тщеславия, человекоугодия, самоугодия, сребролюбия, плотской похоти, коею услаждались и посредством сласти творили блуд в помыслах»10, и далее святым отцом перечисляется еще целый ряд страстей, которые я здесь опущу.
Оправдывались, подобно монахам в век св. Симеона, и девы, посвятившие себя Христу, в век священномученика Киприана, епископа Карфагенского († 258 г.). Таковым последний отвечал:
«Скажут ли они, что можно легко удостовериться в их девстве? Пустая отговорка! Рука и глаз акушерки постоянно в этом ошибается. Да если бы та часть тела, чрез которую наносят женщине бесчестие, и оказалась нетронутой, разве трудно деве допустить в отношении своего тела бесчестие, которое не сможет открыть и самое тщательное исследование? Я говорю о совместном возлежании девы с мужчиною, объятиях, собеседованиях!..
Если бы муж нечаянно застал свою жену на ложе с другим, то не пришел ли бы он в сильнейшее негодование и гнев?.. Что же, не более ли прогневается и вознегодует Христос, Господь наш и Судия, когда деву, посвятившую себя Ему и давшую обет святости, увидит на одном ложе с другим?»11
Речь здесь идет об одном распространенном обычае первохристианской Церкви, с которым вели сильную борьбу отцы Церкви. Он состоял в том, что девы, посвятившие себя Христу и пользовавшиеся большим почетом в древней Церкви, с течением времени (когда после эпохи гонений первоначальная чистота верующих была утрачена из-за прихода в Церковь массы язычников) стали нередко принимать обеты целомудрия не искренно, а по тщеславию, ради этого, воздававшегося им, почета и высокого положения в обществе. Причем они не только не гнушались принимать знаки почитания в виде проявления общего уважения к себе, председания на первых местах в церковных собраниях и иного прочего, но и в виде услуг от молодых людей, для этого поселявшихся с ними под одною кровлею ради удобнейшего и скорейшего исполнения их пожеланий. Дело, начинавшееся ради Господа, скоро переходило на почву личную и исполнялось из личного чувства. Завязывались близкие связи, при которых допускалось все, кроме одного. И когда в той или другой общине молва рождала подозрения <в наличии нечистой связи> между чествуемыми не в меру девственницами (по-нашему сказать, монахинями) и их «поклонниками», первые начинали оправдываться и говорить то, о чем сказывает св. Киприан.
Сколько боролся с этим злом со всей силою своею красноречия св. Иоанн Златоуст! В этом случае язык его пользовался и сатирою, чтобы подействовать и образумить и тех, и других — девственниц и их служителей.
Я приведу еще об этом же выдержку из письма блаж. Иеронима к Евстохии «О хранении девства» (ок. 384 г.)12:
«Стыдно указать на неприличные, печальные, но действительные события: откуда вошла в церкви язва Агапет?13 Откуда именование жен без брака? Откуда новый род наложниц? Скажу более: откуда единомужние блудодейцы? Пребывают мужчина и женщина в одном доме, в одной спальне, часто на одной постели, и называют нас подозрительными, если мы думаем что-нибудь. Брат оставляет сестру девицу, девушка удаляет от себя неженатого родственника, называет братом чужого, и, притворяясь оба для одной цели, они ищут духовного утешения на стороне, чтобы дома иметь телесное общение. Таких людей изобличает Соломон в притчах, говоря: Ввержет ли кто огнь в недра, риз своих не сожжет ли? Или ходити кто будет на углиях огненных, ног же не сожжет ли? и проч. (Притч. 6, 27-28)».
Даже I Вселенский Собор занимался вопросом о синизактах — так назывались эти лица14. Правило 3 гласит: «...ни епископу, ни пресвитеру, ни диакону, и вообще никому из находящихся в клире, не позволено иметь сожительствующую — συνεισακτην — в доме жену, разве матерь, или сестру, или тетку, или те токмо лица, которые чужды всякого подозрения»15. Речь идет, конечно, о неженатых клириках, которые, как и девственницы, брали к себе в дом для услуг лиц противоположного пола.
Итак, физическое девство, не соединенное с духовным, не славу и похвалу за собою несет, а наказание. В житиях святых много рассказывается примеров такого рода.
Отсюда понятно, что целомудрие язычников, еретиков, сектантов — не целомудрие, и девство их — не девство, а что оно такое, определяет св. Иоанн Златоуст.
«Подлинно, — говорит он, — целомудрие еретиков хуже всякого распутства. Последнее причиняет обиду людям, а первое восстает против Бога и оскорбляет бесконечную премудрость; такие сети расставляет диавол своим служителям. А что девство еретиков, действительно, есть изобретение его лукавства, это говорю не я, а Тот, Кому не безызвестны его замыслы. Что же Он говорит? Дух явственне глаголет, яко в последняя времена отступят нецыи от веры, внемлюще духовом лестчим и учением бесовским, в лицемерии лжесловесник, сожженных своею совестию, возбраняющих женитися... (1 Тим. 4,1-3). Как же может быть девственницею та, которая отступила от веры, слушается обольстителей, доверяется демонам, почитает ложь? Как может быть девственницей та, у которой сожжена совесть? Девственница должна быть чиста не телом только, но и душою, если желает принять Святого Жениха, а та (дева еретическая) как может быть чистою, имея столько пятен?.. Хотя тело ее и остается нерастленным, но растлилась лучшая часть ее — душевные помыслы. А что пользы в том, что остаются ограды, когда храм разрушен?»16
II. Степени целомудрия
Кроме краткого замечания св. Иоанна Лествичника по этому вопросу, которое было приведено уже в начале этой книги17, вот еще несколько данных (помогающих определять достоинство своего подвига) из беседы аввы Херемона «О чистоте»18:
«...Лествицу совершенства целомудрия я разделю на шесть степеней, которые, впрочем, по высоте много отстоят друг от друга, так что некоторые средние, которых много, я опущу, которых тонкость неуловима для человеческих чувств, так что ни ум усмотреть ее, ни язык высказать не может, с какими успехами мало-помалу ежедневно возрастает совершенство самой чистоты...
Итак, первая степень целомудрия состоит в том, чтобы монах не подвергался возмущению плотской похоти в бодрственном состоянии;
вторая — чтобы ум не занимался сладострастными помыслами;
третья — чтобы от взгляда на женщину нимало не склонялся к вожделению;
четвертая — чтобы в бодрственном состоянии не допускал и простого движения похоти;
пятая — чтобы и самое тонкое согласие на сладострастное действие не помрачало ума, когда рассуждение или необходимость чтения приведет на память человеческое рождение, но должен смотреть на это спокойным и чистым взглядом сердца, как на дело простое и необходимо назначенное для размножения рода человеческого; при воспоминании о нем ничего больше не должен представлять, как действование чресл или другой какой-нибудь части тела.
Шестая степень целомудрия состоит в том, чтобы даже и во сне не было соблазнительных мечтаний о женщинах. Хотя этого мечтания мы и не считаем грехом, однако ж это бывает знаком того, что еще скрывается похоть в членах. Мечтания эти бывают различные. Смотря по тому, кто каким делом обыкновенно занимается или думает, тот тем и искушается во время сна. Иначе обольщаются те, которые узнали плотское совокупление; иначе те, которые не испытали совокупления с женщиною. Как у этих сны обыкновенно бывают простые и более чистые, то им легче, меньше труда приобрести чистоту. А те подвергаются обольщениям нечистых и более впечатлительных мечтаний, доколе мало-помалу по мере чистоты... дух даже и во сне возненавидит то дело, к которому прежде произвольно питал сочувствие, и ему дается от Господа то, что чрез пророка обещается храбрым мужам в высшую награду за труды: лук и меч и войну сокрушу, выведу из земли вашей и упокою вас в безопасности (Ос. 2, 18). И таким образом достигнет чистоты блаженного Серена19 и немногих подобных ему мужей.
Эту чистоту я отделил от сказанных шести степеней целомудрия, так как не только приобрести, но даже и верить ей очень редкие могут...»
Я приведу несколько примеров из житий святых, достигших этой чистоты, тем более что о них редко где можно прочесть, ибо даже в популярной духовной литературе авторы, вероятно, боясь неверия, соблазна или насмешек, избегают говорить о них. Пусть ревностные и желающие положить душу свою ради чистоты знают, где ее предел и к чему им должно стремиться, а нечестивцы и неверы пусть не будут иметь никакого оправдания на будущем Страшном Суде (которого они и не признают даже), что им-де не говорили об этом, никто не научил, никто не показал картину и высоту добродетели, они бы-де тогда стали спасаться... Эта моя оговорка относится и ко всей книге: я нигде не утаиваю ничего и из высоких степеней прочих добродетелей, которые тоже могут соблазнить или привести в отчаяние. У нас так долго <благочестивые> произведения питали людей разведенной сладкой водицей (не исключая даже таких известных духовных писателей, как епископ Феофан Затворник)20, что читатели совсем потеряли понятие о красоте и высоте духовного подвига. Думать стали, что вся духовная жизнь состоит в том, чтобы немного попоститься, немного помолиться (если угодно, Иисусовой молитвой), немного почитать, «не шибко рваться вообще на небо», не драться, не грабить, не богохульствовать. «Какие дела христианина? — сказал один старец-афонит известному оптинцу о. Клименту (Зедергольму). — Он не должен иметь двух жен и исполнять другие заповеди, а совершать такие дела, как Антоний Великий, не каждому дано»21. И получился — полный развал церковной России.
Совершать дела св. Антония — не каждому дано, это правда, а знать эти дела теперь — когда даже полуграмотные люди считают своим долгом знать все на свете, кроме относящегося к спасению, — для всех обязательно. Конечно, людей, искренно желающих спастись, но приходящих в отчаяние от высоты подвигов святых отцов, <духовник> может утешать и отдельно, наедине, всячески послаблять им в исполнении заповедей Христовых. Но в отношении гордых, жестокосердых, полных сил и здоровья, необходимо проявлять настойчивость и требовать неуклонного следования заповедям: настоять не только благовремение, но и безвременне, когда им это не по вкусу и приводит их в огорчение22; нужно обличать, запрещать, умолять со всяким долготерпением и учением (2 Тим. 4, 2). Может быть, хотя бы только знание о подвигах святых, не говоря уже о малейшей попытке подражания <подвижникам>, приведет их в стыд и заставит, при помощи благодати Божией, заговорить их совесть. Если они хоть раз вздохнут о том, что не совершили ничего подобного и не могут совершить, — и то хорошо. И это смирение будет дорого в очах Божиих. А если они, так-то пребывая в гордости, да читая и слушая наши <елейные> проповеди по поводу житейских слабостей, будут думать, что «Бог милостив, все простит», что они ведь «не разбойники какие», то что будет в итоге?
Конечно, надо, повторяю, говорить каждому свое, но когда приходится обращаться к широким массам, надо предлагать и то, и другое, и сильное, и слабое средство, ибо нас слушает, может быть, сотня слабых людей, но среди них, возможно, имеется один с великими духовными запросами. Он один, если воспитывает себя как следует, духовно, будет стоить в очах Божиих десятков тысяч слабых. Хорошо, по заповеди Христа, облегчать иго спасения блудным сыновьям и делать его благим и легким (Мф. 11,29), но этого мало — надо пойти и дальше: показать путь спасения, узкий и тесный (Мф. 7, 11) праведным, старейшим сынам (Лк. 14, 11-32), пока они еще молоды, и смирить одновременно тех из блудных, которые, кроме призрачной любви Христа к галилейским «лилиям» (Мф. 6, 28), к «вину», к «хорошо покушать» (Мф. 11, 19) и к «свободному веселью» (Ин. 2, 1-10), ничего более не видят в Евангелии и думают, что в этом и заключается христианство, а все остальное: подвиги, слезы, труды, совершенство — «выдумки монахов», хотя бы и «святых» по прозванью... Но прочь такое богохульство! Надо разъяснять в церковных книгах, пускаемых в общее обращение, все вопросы, начиная с того, как отправлять свои естественные нужды, и кончая тем, как преуспевать в молитве и чистоте. А в исповедальне, у аналоя духовника, наедине со смиренной душой всегда можно найти возможность облегчить труд кающегося и проявить к нему милость23. Это — другое дело.
Итак, приведу те случаи высочайшей чистоты, которой достигали некоторые из святых. Первый случай предупредит многие упреки невежественных и наглых людей, порочащих монашество за его якобы тунеядство, за то, что оно принципиально против принесения пользы обществу. Не принципиально, а только новоначальным старцы запрещают вмешиваться в мирские дела, которые те недавно оставили. А так как теперь почти все монахи, по своему духовному развитию, находятся на ступени новоначалия, что даже и седовласые за собой признают, то они и бегут от мирского общения по своей немощи. Но принцип тут ни при чем. А всякий, кто вышел из возраста новоначалия, сейчас же начинал служить миру; таковы все святые и старцы-подвижники Амвросий Оптинский, Варнава Гефсиманский, Иона Киевский и многие другие. Мирские люди, вечно находящиеся в суете, — им даже некогда на минуту Евангелие открыть — хотят уверить себя и других, что они знают и понимают заповеди Христа лучше монахов, упрекая последних в тунеядстве и полагая, что сами-то они занимаются творением дел любви, — что, конечно, не так. Но приведу давно обещанный рассказ. Повествование ведет свидетель и современник событий Палладий, автор славного «Лавсаика». Речь идет об Элеимоне, монахе, великом, как увидим, в древних отцах.
«В этом же городе [Анкире Галатийской] мы встретили еще монаха, который отказался принять рукоположение в пресвитера. В монашество поступил он, пробыв прежде несколько времени на военной службе. Двадцатый год ведет он подвижническую жизнь, оставаясь при епископе города, муже отличной святости. Он столько человеколюбив и милостив, что ходит по городам с тем, чтобы помогать нуждающимся. Не оставляет без попечения ни стражи, ни больниц, ни странноприимниц, ни богатого, ни бедного, но всем подает помощь. Жестокосердым и немилостивым богачам преподает наставления о благосердии и милости. Заботится о каждом из бедных, чтобы у него было необходимое. Враждующих примиряет, нагим доставляет одежду, больным — средства к врачеванию.
Что обыкновенно бывает во всех больших городах, то есть и здесь. В преддверии храма лежит множество увечных, просящих себе насущной пищи, частью женатых, частью неженатых. Случилось однажды ночью жене одного из них родить в преддверии и притом во время зимы. Когда она кричала и мучилась от этой невыносимой болезни, блаженный, молившийся тогда в церкви, услышав ее вопль, прекратил обычные свои молитвы, вышел посмотреть и, не нашедши никого, кто бы помог ей в этой нужде, сам занял место повивальной бабки и не погнушался нечистотою, какая обыкновенно бывает у рождающих жен, потому что глубокое его милосердие сделало его нечувствительным».
На этом я окончу описание его подвигов24.
Еще приведу случай из жизни св. Серапиона Синдонита25.
Прибывши однажды в Рим, он осведомился, кто в этом городе лучший подвижник или подвижница. Нашедши кого было нужно, он узнал от него об одной деве, пребывающей в безмолвии, которая 25 лет жила, заключившись в своей келье, и ни с кем никогда не виделась. Дальнейшая поучительная история показывает, как нужно подвижнику строго наблюдать за тем, чтобы не составить о своем подвиге превратного, тщеславного понятия, а проверять вопрошаниями опытных. Хорошо, что Бог, не желая погибели двадцатипятилетних трудов, прислал к этой обольщенной затворнице великого Серапиона...
Итак, этот славный муж, узнав дом, пошел туда и сказал прислуживавшей ей старице:
— Скажи девице, что один монах непременно желает с ней видеться.
Старица отвечала ему, что эта затворница много лет никого не видит. Но он повторил:
— Поди, скажи, что я должен с нею видеться, ибо меня послал к ней Бог.
Однако она и тут не послушалась. Пробыв три дня, Серапион наконец увидел ее и сказал:
— Что ты сидишь здесь?
— Я не сижу, — отвечала она, — а иду.
— Куда же ты идешь?
— К Богу моему.
— Жива ты или умерла? — говорит ей раб Божий.
— Верую Богу моему, что умерла для мира; ибо кто живет по плоти, тот не пойдет к Богу.
Услышав это, блаженный Серапион сказал:
Чтобы уверить меня в том, что ты умерла для мира, сделай то, что я делаю.
— Приказывай, — отвечала она, — но только возможное, и я сделаю.
— Для мертвого, подобного тебе, все возможно, кроме нечестия, — отвечал он и потом сказал ей: — Сойди вниз и пройдись.
— Я не выхожу двадцать пять лет, как же теперь пойду?
— Вот, не говорила ли ты: я умерла для этого мира? Очевидно поэтому, что и мир для тебя не существует. А если так, то мертвый ничего не чувствует, и для тебя должно быть совершенно равно — выйти или не выйти.
Девица, услышав это, пошла.
Когда она вышла вон и дошла до одной церкви, блаженный, вошедши в церковь, сказал ей там:
— Если хочешь уверить меня в том, что ты умерла и уже не живешь для людей, чтобы угождать им, сделай то, что я могу сделать, и тогда убедишь меня, что ты действительно умерла для этого мира.
— Что же должна я сделать? — спросила девица.
— Сними с себя все платье, как вот я, — сказал он, — положи его на плечи и ступай по городу. А я без стыда пойду вперед тебя в таком же виде.
— Но если, — отвечала она, — я сделаю это, то многих соблазню таким бесстыдством, и кто-нибудь скажет, что это сумасшедшая или беснующаяся.
— А тебе что за дело, если это скажут? Ведь ты говоришь, что умерла для людей, а мертвецу нет никакой нужды до того, бранит ли кто его или смеется над ним, потому что он нечувствителен ко всему.
Тогда говорит ему эта девица:
— Прошу тебя, прикажи мне сделать другой, какой угодно подвиг, и я сделаю. Теперь я не дошла еще, а только молюсь о том, чтобы дойти до такой степени.
После этого раб Божий, бесстрастный Серапион, сказал ей:
— Смотри же, сестра, не величайся, будто ты святее всех, и не хвались, что умерла для сего мира. Ты вот узнала, что жива еще и угождаешь людям. Я могу быть более мертвым, нежели ты, и что я умер для мира, могу доказать делом — именно тем, что равнодушно взираю на него; ибо, не стыдясь и не соблазняясь, могу сделать то, что приказывал тебе.
Научив ее этими словами смиренномудрию и сокрушив ее гордость, блаженный оставил ее совершенною и удалился от нее26.
Рассказывает еще следующее диакон один, современник св. Симеона, Христа ради юродивого, хорошо знавший его тайную подвижническую жизнь.
Этот диакон, муж богоугодный, увидев однажды старца, от долгого ли поста или от трудов, подъемлемых им ради своего блаженного жития, сильно изнемогшим телесно, и желая его, хотя бы под видом шутки, освежить водою, сказал ему:
— Пойдешь ли, юродивый, в баню мыться? Тот же, засмеявшись, ответил:
— Пойду, пойду.
И тотчас с этими словами снял с себя свою изодранную одежду и, свив ее, положил себе на голову. Диакон сказал ему:
— Оденься, брат, если нагой пойдешь, то я не пойду с тобою.
— Я дело прежде дела сделал, — отвечал св. Симеон, — а если не хочешь со мной вместе идти, я впереди тебя пойду.
И побежал вперед.
Было же две бани: одна мужская, другая женская. Пропустив первую, святой направился ко второй. Диакон же, догнав его, сказал:
— Постой, юродивый, не ходи туда, там женская ведь баня.
Тот обернулся и ответил:
— Все равно: там горячая и холодная вода и здесь горячая и холодная вода, и сверх этого ничего нет там, чего не было здесь.
С этими словами он побежал и вошел, как был, нагой, в баню в среду моющихся женщин. Те, понятно, бросились все на него, начали бить и выгнали от себя...
После диакон тот наедине спросил святого:
— Отец, как почувствовало себя твое тело, когда нагим ты вошел посреди голых женщин?
— Веру имей мне, брат, — отвечал великий, — что, как дерево посреди деревьев, так и я был посреди них и не чувствовал, что тело имею, да и не помышлял даже, что к телам вошел, но весь ум мой был занят богомыслием»27.
Приведу наконец замечательный пример в этом роде из жития блаженного Андрея, Христа ради юродивого, — того самого, который видел Покров Богоматери над молящимися во Влахернском храме, — пример, говорящий тоже о величайшей степени бесстрастия этого святого.
Однажды, когда он шел, юродствуя, мимо публичного дома, одна из блудниц, увидя его, схватила его за полу рваной одежды, какую носил блаженный, и потащила внутрь. Истинный же посмеятель сатанинских козней без упорства вошел с нею. Тотчас окружили его и прочие блудницы и, смеясь, спрашивали:
— Как это с тобой случилось?
Праведник же только улыбался, ничего не отвечая.
Тогда начали его толкать и заставлять насильно сотворить блудное дело, всячески теребя его тайные члены. Другие же искушали целомудренного, поцелуями вызывая на срам. Иные с кощунственными матерними словами кричали ему: «Юродивый! С нами насыть духовную свою похоть»28. И дивное чудо можно было наблюдать в блаженном: среди стольких соблазнов — γαλισμοις, «ласк», — которые ему расточали блудницы, никак не могли они подвигнуть его и заставить пожелать скверного того дела. Почему, отставши, говорили: «Либо мертвый он, либо чурбан какой, что не чувствует, либо камень неподвижный — ведь как мы его нудили на похоть и ничего не могли поделать». Одна же из тех женщин сказала: «Дивлюсь вашему безумию, что так говорите... Глупый он, бесноватый, голодный, разутый, не имеет где голову положить, откуда же у него быть похоти? Отстаньте от него, пусть идет творить свое безумие...»
Видел же святой блудного демона, стоящего посреди блудниц. По виду он был как эфиоп, губастый (χειλας), вместо волос на голове имел конский помет, смешанный с золой, с лисьими глазами, плечи его были покрыты драным лоскутом, и от него исходил страшный смрад... Святой, гнушаясь этого зловония, начал часто плевать и рубищем зажал свой нос. Демон же тот, увидя, как он отвращается блуда, пришел в неистовство и испустил громкий вопль. «Меня, — воскликнул, — люди за сладкий мед в сердцах своих принимают, а этот, ходя, посмеивается всему миру, брезгает мною, плюет на нас...»
Блаженный видел этого демона явно, блудницы же голос его слышали, но никого не видели. Сидя среди них, святой смеялся смраду и безобразию того беса. Видя, как святой смеялся, они сказали: «Видите, как смеется с своим демоном?» Одна же заметила: «Хороша еще у него одежда; возьмем, продадим, и сегодня будет на что выпить...» И тотчас вскочили, раздели его донага и платье продали, разделивши деньги. Старшая же из них сказала: «Не пускайте его нагого, дадим ему хоть старую рогожку...» И прорезавши в средине ее для головы отверстие, накинули на блаженного вместо бывшей на нем одежды и в таком виде выгнали из дому29.
Но это отсутствие стыда у совершенных людей, достигших состояния невинности детей (Быт. 2, 25)30, нужно отличать от бесстыдства культурных людей, пришедших в состояние скотов, которые, как известно, тоже не стыдятся своей наготы и безнравственных поступков.
Вот цитата, описывающая это устроение, из дневника поэта К. Бальмонта во время пребывания его на островах Самоа31:
«Я просыпаюсь... надеваю на босые ноги туфли, а поверх ночной рубашки накидываю купальный халат, вздыхаю и в столь откровенном виде спускаюсь по главной лестнице. Иногда на ней стоят и разговаривают дамы и девицы. Что ж, немножко неловко, но в общем, по существу, мы все ведь здесь дети солнца, и стыдиться благородного своего тела зачем же?»
Не стыдятся и дикари, но сами ученые сознаются, что эта их нагота, как сперва можно подумать, якобы приучающая к бесстрастию и доводящая окружающих до того, что для них уже ничего в ней нет интересного и любопытного, на самом деле, нисколько не застраховывает от похоти32. А я сказал бы: кто слыхал хотя краем уха о тех формах ужасного противоестественного разврата, царствующего у дикарей, до которых не могут додуматься и европейцы, и документы о которых с рисунками и описаниями путешественников не подлежат печати, а хранятся в научных архивах, тот знает, что эта полная нагота-то во многих случаях и служит причиной для разврата. Кто знаком с содержанием подобных документов, тот поймет, о чем я говорю.
Таким образом, спасающимся должно различать:
Во-первых, период борьбы с демоном блуда. В это время последний изводит человека помыслами, похотливыми ощущениями, истечениями, но все это нисколько не вредит его целомудрию33, если только человек борется с этим демоном, а не идет ему навстречу.
Но в миру всякие там литераторы, вроде В. Розанова, и такие ученые, как А. Вилла, П. Ковалевский и другие, сваливают все в одну кучу, борющихся смешивая с победившими и последних с побежденными. У них монахи, которые в действительности на протяжении десятков лет подвергались искушениям от демона блуда и которые не уступали ему ни пяди, получив за то от Бога неувядаемые венцы, являются психопатами, эротоманами, одержимыми половой горячкой, блудниками, наконец. Тот, кто сам обуреваем насылаемыми от беса блудными помыслами, не должен смущаться, но должен терпеть, молиться, будучи уверенным, что целомудрие его нисколько не оскорбляется, лишь бы душа не хотела всего того, что навевается на него демонами. Из многих имеющихся примеров приведу один.
Рассказывает о себе вышеупомянутый Палладий.
«Жил в скиту некто по имени Пахон; ему было уже около 70 лет от роду. Случилось, что, по наваждению демонскому, мучила меня блудная похоть, так что я не в силах был бороться с помыслами и ночными видениями. Сильно гонимый страстью, я от этого искушения уже готов был уйти из пустыни. Между тем, не сказывал об этом соседним отцам, ни даже учителю своему Евагрию, но тайно отправился в самую глубину пустыни и там 15 дней провел в беседе с отцами скита, состарившимися в пустынножительстве. Между ними встретил я и Пахона. Заметив в нем более искренности и духовной опытности, я осмелился открыть ему свое сердце. И вот что сказал мне этот святой:
"Не смущайся от сего искушения. Это терпишь ты не от беспечности; в пользу твою говорят место, скудость в необходимых потребностях и невозможность видеть здесь женщин; напротив, это навел на тебя враг за твою ревность к добродетели. Брань блудная — троякого рода: иногда нападает на нас плоть, преданная неге; иногда страсти возникают в нас от помыслов; а иногда сам диавол восстает на нас из зависти. Я узнал это из многих наблюдений. Вот я, как видишь, старый человек. Сорок лет живу в этой келье и пекусь о своем спасении; но, несмотря на мои лета, доселе еще подвергаюсь искушениям". И здесь он с клятвою присовокупил: В продолжение 12 лет, после того как я достиг пятидесятилетнего возраста, ни дня, ни ночи не проходило, чтобы враг не нападал на меня. Подумав, что Бог отступил от меня и потому демон так мучит меня, я решился лучше умереть безрассудно, нежели постыдным образом предаться сладострастию плоти и, вышедши из своей кельи, пошел по пустыне и нашел пещеру гиены. Целый день лежал я в ней нагой, чтобы звери, при выходе из пещеры, пожрали меня. И вот, как настал вечер, и, по писанному, солнце позна запад свой; положил ecи тьму, и быстъ нощь; в ней же пройдут ecи зверие дубравный, скимни (львы) рыкающий восхитити и взысками от Бога пищу себе (Пс. 103, 19-21), — самец и самка, выходя в это время из пещеры, с ног до головы обнюхивали меня и облизывали. Я уже думал, что буду съеден; но они оставили меня. Итак, пролежав целую ночь и не быв съеден, я уверился, что, конечно, помиловал меня Бог, и тотчас возвратился в свою келью. Демон же, переждав несколько дней, опять восстал на меня еще сильнее прежнего, так что я едва не произнес хулы на Бога. Он принял вид эфиопской девицы, которую я видал в молодости своей, когда она летом собирала солому. Мне представилось, что она сидит у меня, и демон до того довел меня, что я думал, будто уже согрешил с нею. В исступлении я дал ей пощечину, и она исчезла. Поверь мне: два года не мог я истребить нестерпимого зловония от своей руки. Я стал поэтому унывать еще более и наконец в отчаянии пошел скитаться по пустыне. Нашедши небольшого аспида34, я взял его и стал подносить к своему телу, чтобы, как он ужалит меня, умереть мне. Но сколько я ни подносил его, он не ужалил меня, промышлением благодати. После сего услышал я говоривший моему сердцу голос:
— Иди, Пахон, подвизайся. Я для того попустил демону такую власть над тобою, чтобы ты не возмечтал, будто можешь победить демона сам35, но чтобы, познав свою немощь, ты никогда не уповал на свое житие, а всегда прибегал к помощи Божией.
Успокоенный сим гласом, я возвратился в свою келью. С того времени ощутил я в себе бодрость и, не тревожимый более сею бранью, провожу, после борьбы, остальные дни свои в мире. Постыжденный демон, увидя мое презрение к нему, уже не приближался ко мне".
Этими словами святой Пахон укрепил меня на борьбу с сатаною, сделал более бодрым на подвиги, научил легко выдерживать брань с демоном блуда и, отпуская, велел мне всегда хранить мужество»36.
Во-вторых, период победы над врагом. И как в первом случае подвижник тщательно хранит себя во всякой мелочи и тревожится малейшим скабрезным намеком, так и теперь, как чеканно выражаются жития, он «ругается»37 миру и диаволу.
Как солнце, освещая нечистые места, не оскверняется, так не загрязняется и душа человека, достигшего вышеестественного бесстрастия. По благодати Божией, он непоколебим. Все мирское и плотское в нем умерло, ум его в Боге. Такого состояния были сподобляемы от Бога и молодые мученики за свой подвиг, любовь ко Христу и ревность, и целомудрие их оставалось непорочным при всех искушениях38. Но не пришедший в меру последних не имеет права позволять себе вредящих целомудрию вещей, и если они с человеком случаются, то это значит, что либо он пал и поруган бесами, либо отчаялся в своем спасении и впал в бесстыдство публичных женщин и «культурно» воспитанных людей39.
III. Источники целомудрия
Их лучше всего уясняют те способы врачевания, которые предлагаются аскетикой против блудной страсти. Св. Иоанн Лествичник такие вкладывает слова в уста своей плоти, как бы олицетворяя ее и заставляя саму отвечать на предложенные вопросы, как достигнуть ему взаимного с нею мира и нетленной чистоты:
«Если явственно познаешь глубокую мою и твою немощь, то тем свяжешь мои руки.
Если гортань умучишь воздержанием, то свяжешь мои ноги, чтобы они не шли вперед.
Если соединишься с послушанием, то освободишься от меня.
А если приобретешь смирение, то отсечешь мне голову»40.
Таким образом, можно сказать, перефразируя известные слова Пимена Великого: сокрушение сердечное, пост, послушание и смирение — вот «работные орудия» для осуществления чистой, целомудренной жизни41.
IV. Награда за целомудрие
Она велика. Вместо всех святоотеческих выписок и примеров, приведу описание будущего блаженства святых из видения св. апостола Иоанна Богослова:
«И видех, и се, Агнец стояше на горе Сионстей, и с ним сто и четыредесять и четыри тысящы, имуще Имя Отца Его написано на челех своих. И слышах... поющих яко песнь нову пред Престолом... и никтоже можаше навыкнути песни, токмо сии сто и четыредесять и четыри тысящы искуплени от земли.
Сии суть, иже с женами не осквернишася, зане девственницы суть; сии последуют Агнцу, аможе аще пойдет» (Откр. 14,1-4).
Вот честь их; они неразлучны с Богом.
Нужно еще упомянуть о целомудрии, хранимом в браке; разумею под этим здесь не просто воздержание в супружеских сношениях, но полный от них отказ. И больше того: как у состоящих в безбрачном состоянии одного телесного целомудрия недостаточно для спасения, так и в браке требуется воздержание, как выше сказал св. Петр Дамаскин, «от всякого помысла не по Богу». И в этом последнем случае подвиг является тогда едва ли не труднее и не выше42.
В первые века христианства в исполнение прямой заповеди апостола (1 Кор. 7, 29) многие проводили такую жизнь. История сохранила нам имена св. Аммона, св. Магны Анкирской, благочестивого Малха, пресвитера Анастасия и Феонии, Пелагия Лаодикийского с супругою, мученика Юлиана и Василисы, св. мученика Конона Исаврийского и Анны, мучеников Цецилии и Валериана, башмачника Захарии и Марии43 и многих других. У нас подобный подвиг нес Иоанн Кронштадтский.
И как в безбрачном состоянии подвижники (преимущественно юродивые) достигали иногда такого бесстрастия, что уже не боролись с демонами, а сами раздражали их, вызывая на борьбу, совершая безопасно для себя такие поступки, одна мысль о которых смертельна для всех прочих, так и в брачном состоянии хотя и редко, но находились столь великие чудотворцы и праведники, которые проводили жизнь, по виду зазорную, а на самом деле ангельскую, получая сугубые венцы и за трудность несения подвига целомудрия, и за несправедливое о себе мнение и осуждение со стороны людей44.
Сила подвигов и молитвы этих святых настолько велика, что вполне уравновешивает тот соблазн, который они производят среди людей своими поступками; но с другой стороны, без подобных поступков она была бы слишком ярка для людских очей и они не смогли бы уберечься от славы.
Примечания:
1. Преп. Иоанн Синайский. Лествица. Сергиев Посад, 1908. С. 113. Слово 15, 4-7.
2. Преп. священномиченик Петр Дамаскин. Творения. Киев, 1905. С. 304-305. Книга 2. Слово 18. О целомудрии.
3. Св. Василий Великий. Творения. Ч. 2. М., 1891. С. 49. Толкование на пророка Исайю. Гл. 1, 14.
4. Лествица. Слово 15, 12.
5. Там же. Слово 15, 66.
6. Кондак преп. Марии Египетской, глас 3 (на 5 неделе Великого поста и 1 апреля).
7. См.: преп. Иоанн Кассиан Римлянин. Писания. М., 1892. С. 393-396. Собеседования египетских подвижников. Собеседование 12. Гл. 9-11.
8. См. еще толкование на это преп. Серафима Саровского: "Основы" Отдел III. Гл. 6. § 3. О принятии на себя подвигов.
9. О терминах «сосложение», «смешение», «пленение» см.: "Основы" Отдел III. Гл. 1. § 4. Грех по его развитии в человеке...
10. Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. М., 1890. С. 137-138. Слово 66.
11. В русском, хотя и академическом, переводе (св. Киприан Карфагенский. Творения. Ч. 1. Киев, 1879. С. 25. Письмо 3: К Помпонию о девственницах // Библиотека творений святых отец и учителей Церкви Западной, изданная при Киевской Духовной Академии. Кн. 1) первая половина этого места пропущена, по обычаю русских переводчиков, желающих избежать бесстыдств западных и попадающих в другую крайность — в жеманность старой блудницы и щепетильную pruderie*. (* стыдливость (франц.)) He имея, как провинциал, под руками подлинника, располагаю случайно двумя иностранными переводами, французским и немецким, по которым и цитирую это место: Ausgewahlte Schriften des heiligen Cyprian, Bischofs von Karthago und Martyrs, nach dem Urtexte ubersatzt. Brief IV, 3 // Bibliothek der Kirchenvater. Bd. 2. Kempten, 1879. S. 25-26; Cuprien de Carthage. Lettre LXI: a Pomponius, a 1'occasion de quelques vierges / Ouvrage publie par M. de Genoude et dedie a monseigneurs de Quelen // Les Peres de l'Eglise, trad. en français. T. 5 (bis). Paris, 1842. P. 206.
12. <Блаж. Иероним. Творения. Т. 1. Киев, 1879. С. 138. Письмо (№ 21) к Евстохии.>
13. Αγαπητη, Агапита, «возлюбленная» (разумеется Христом), было одним из наименований тогдашних девственниц, посвятивших себя Богу (монахинь). В данном же случае названию этому придан смысл чувственный, порочный, личный.
14. Синизакты (от греч. συν-εισ-αγο — вместе вводить) значит буквально «вместе введенные» (в дом), т. е. сожительствующие.
15. Книга правил св. апостол, св. соборов вселенских и поместных. М., 1911. С. 38. См. еще: св. Василий Великий. Творения. Ч. 6. Сергиев Посад, 1892. С. 137. Письмо 51 (55). К Паригорию пресвитеру.
В нем он пишет:
«Со всем терпением читал я твое письмо и дивился, почему, когда мог ты коротко и легко оправдываться в деле, намереваешься оставаться при том, в чем обвинен, и стараешься многословием уврачевать неисцельное. Не мы первые, и не мы одни, Паригорий, узаконили, чтобы женщины не жили вместе с мужчинами. Но прочти правило, изданное святыми отцами нашими на Никейском Соборе, которое явно запретило иметь синизактов [см. выше]. Безбрачная жизнь тем и почтенна, что мужчина удаляется от сожительства с женщиною. Почему, если кто, нося на себе обет по имени, на деле поступает, как живущие с женами, то явно, что он только в наименовании домогается чести девства, но не воздерживается от неблагопристойных удовольствий. Тебе тем с большим удобством надлежало уступить моему требованию, что, как говоришь, свободен ты от всякой плотской страсти. Да и не думаю, чтобы семидесятилетний стал жить вместе с женщиною по страсти, и определенное мною определено не потому, что делается что-либо непотребное, но потому, что научены мы апостолом "не полагати претыкания брату в соблазн" (Рим. 14, 13). Знаю, что делаемое одними разумно для других служит поводом ко греху. По этой причине, следуя постановлению святых отцов, повелел я тебе разлучиться с этой женщиною... Для чего же жалуешься на меня, будто бы охотно склоняю слух к принятию клеветы, а не на себя самого, которому трудно отстать от привычки к женщине? Поэтому удали ее из своего дома и помести в монастыре. Пусть она живет с девами, а тебе прислуживают мужчины, чтобы имя Божие не было хулимо вас ради. А пока так поступаешь, не принесут тебе пользы тысячи отговорок, какие делаешь в письмах, но кончишь жизнь праздным и отдашь отчет Господу в своей праздности. А если, не исправившись, осмелишься удерживать при себе священство, то будешь анафема всему народу, и кто примет тебя, те будут провозглашены отлученными во всей Церкви».
16. Св. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 1. СПб., 1898. С. 299.
17. См.: "Основы" Отдел III. Гл. 1. § 6, 3. Об истечении.
18. Преп. Иоанн Кассиан Римлянин. Писания. С. 389-390. Собеседования египетских подвижников. Собеседование 12. Гл. 7.
19. После неутомимых денно-нощных молитв, постов, бдений, величайших подвигов и трудов, когда Серен однажды со слезами умолял Бога даровать ему совершенство чистоты душевной и телесной, ему явился ангел, как бы раскрыл его чрево, из чресл его вырвал какой-то огневик — желвак мяса и, бросив его, внутренности опять уложил на своих местах и сказал: «Вот, похотник твоей плоти отсечен! Знай, что ты в этот день получил постоянную чистоту тела, которую с верою просил». И после сего половые члены его совершенно умерли для любой деятельности, в чем бы она ни заключалась. См.: там же. Собеседование 7. Гл. 1-2.
20. Разумею его книгу «Что есть духовная жизнь...» (М., 1914; ср. — беру, что раскрылось первое: Письмо XXXIII) и другие труды и рассматриваю их как книги для всех, а не как частные письма. Как частные советы, они могли быть идеальными.
21. Леонтьев К. Отец Климент Зедергольм, иеромонах Оптиной пустыни. М., 1882. С. 27.
22. Ср.: Лествица. Слова особенные к пастырю. Гл. 6, 2.
23. Там же. Гл. 7, 2-3. Правда, и святые отцы скрывали от непосвященных высшие пути спасения, но то являлось следствием Disciplina arcani*, (*тайного учения (лат.). — Прим, составителя.) когда вообще в первохристианской Церкви не показывали неверным учения о своих таинствах. И я за то стою и желал бы, чтобы эту практику вернули, ведь даже оккультисты и чернокнижники не показывают всем и каждому своих ритуалов и заклинаний над бесами (но что же делать, когда у нас догматы, высшие и служебные, сделались достоянием неверующей толпы, могущей за рубль с четвертаком купить любую книгу).
Поэтому, мне кажется, нужно идти, как всегда, «царским», средним, путем. Не передавая слишком много из безмолвнической и созерцательной деятельности святых (да и не нужно, ибо нельзя никому этот опыт применить на деле), необходимо все же несколько приподнять завесу над входом, ведущим в блаженный покой подвижников, и показать его ослепительное убранство. Это я и стараюсь сделать в своей книге. Итак, пусть будут спокойны те, которые пожелают меня обвинить в излишней болтливости: я не слишком много расскажу новоначальным о совершенстве, а если что и сказал, все же моя книга будет только букварем, а не университетским учебником.
24. Палладий, еп. Еленопольский. Лавсаик. СПб., 1873. С. 331-332. Гл. 100.
25. Синдонит (от σινδων, «синдон») — льняная рубашка без рукавов или с очень короткими рукавами, едва достигавшими до локтей, которую носили египетские монахи. См.: преп. Иоанн Кассиан Римлянин. Писания. С. 11. О постановлениях киновитян. Кн. 1. Гл. 5. Кроме нее, преп. Серапион ничего на себе не носил.
26. Палладий, еп. Еленопольский. Лавсаик. С. 278-281. № 72. О преп. Серапионе Синдоните можно прочитать в Четьях-Минеях, 14 мая, но этого случая там нет.
27. Св. Димитрий Ростовский. Четьи-Минеи. М., 1898. С. 485-486. Под 21 июля.
28. Текст данного места не поддается литературному переводу, но и опущенный мною, понятен сам собою.
29. Перевод сделан <еп. Варнавой> со славянского текста «Великих Четьих-Миней» (Макарьевских), под 2 октября: Житие св. Андрея, Христа ради юродивого. — О блудницах. (Издание Археографической Комиссии при Академии Наук. СПб., 1870. Стб. 92-93.)
30. Ср.: Мф. 18, 3. Слова эти нужно, конечно, понимать буквально, как характеризующие простоту человека, отсутствие в нем лукавого нрава, а не в переносном смысле, как привыкли у нас толковать места, когда они кажутся нам слишком не подходящими для сознания большинства людей XX века. «Жизнь моя сокращается, — говорил незадолго до своей смерти преп. Серафим Саровский, — духом я как бы сейчас родился, а телом по всему мертв» (Денисов Л. Житие, подвиги... преп. Серафима... М., 1904. С. 391). Вот в двух словах истинное устроение совершенного человека!
31. Столица и усадьба. 1917, 15 января. № 73.
32. Летурно, приводя многочисленные примеры отсутствия стыда у дикарей за свою наготу, в заключение говорит: «Некоторые народы, как, например, динки, даже гордятся своей полной наготой. В их глазах, одежда является чем-то позорным и составляет удел исключительно женщин. Поэтому они презрительно называли Швейнфурта турецкой дамой.
Ничего поэтому нет удивительного в том, что слабый оплот стыда падает тотчас, как только дает себя почувствовать могущественный толчок половой потребности* (Летурно Ш. Социология по данным этнографии / Перевод под ред. проф. А. Трачевского. СПб., 1896. С. 37. Глава 2: Половая потребность и стыд).
33. См. об этом пространное изложение: преп. Исаак Сирин. Сергиев Посад, 1911. С. 383 и след. Слово 77. О телесном движении; также см.: преп. Иоанн Кассиан Римлянин. Писания. Собеседование 12, 9.
34. Аспид (Naja Haje) — одна из страшных ядовитых африканских змей, ужаление которых смертельно. Это — знаменитейшая из всех змей земного шара: та, в которую Моисей превращал свой посох пред фараоном (Исх. 4, 3-5; 7, 10). Это — «уреус» иероглифических памятников, изображение которого фараон обычно носит на лбу. Посредством ужаления аспида известная Клеопатра покончила свою жизнь. На него именно Бог обещает безвредно наступать своим верным рабам (Пс. 90, 13).
И теперь фокусники Каира пытаются воспроизводить библейский рассказ в лицах, конечно, предварительно вырвавши у змеи ядовитые зубы. См. о ней подробно: Брэм А. Иллюстрированная жизнь животных. Т. 6. СПб., 1876. С. 258-263.
35. «...будто можешь победить демона сам...» И сами демоны вкладывают часто подвизающимся эту мысль, чтобы осквернить их тщеславием и отогнать вследствие этого благодать, и сами подвизающиеся нередко бывают в этом случае на себя наветниками. Я в своей книге не раз обращал внимание на то, что человек крепко и постоянно должен помнить, что он с демонами и со страстями сам справиться не может — побеждает их благодать Божия, а от человека требуется только показать свое желание, ревность и усердие. Остальное все Бог делает. Но кто «ершится» и много думает о себе, никогда ничего не приобретет. И видим, что иному по трудам надо бы чудотворцем давно уже быть, а он в грязной луже страстей барахтается. Смирения нет...
36. Палладий, еп. Еленопольский. Лавсаик. № 27. См. еще житие преп. Иоанна Многострадального, Киево-Печерского угодника XII века: Четьи-Минеи, 18 июля.
37. Объяснение этих слов см. в: "Основы" Отдел III. Гл. 3. § 6.
38. См. § 2 настоящей главы. Ответ св. мученицы Ирины. С. 51-52.
39. О том, что цивилизация проповедует бесстыдство см. в: "Основы" Отдел III. Гл. 5. § 3. Срамное направление...
40. Лествица. Слово 15, 86. Отдельные пункты из этой таблицы можно найти и у других отцов; см.: преп. Исаак Сирин. Слова подвижнические. Слово 21; преп. Иоанн Кассиан Римлянин. Писания. О постановлениях киновитян. Кн. 6. Гл. 18; св. Ефрем Сирин. Творения. Т. 2. М., 1881. С. 227 и след. Поучение 37. О том, что должно не блуждать туда и сюда глазами, но поникать взором долу, душою же стремиться горе ко Господу; также: Поучение 35, где передается разговор подвижника с диаволом.
41. Достопамятные сказания. СПб., 1871. С. 280-285. Об авве Пимене, 36, 60.
42. См. рассуждение о сем св. Иоанна Диолкосского и чудный рассказ его об одном крестьянине-земледельце <ведшем целомудренный образ жизни, несмотря на то, что был женат> в собеседовании аввы Нистероя: Преп. Иоанн Кассиан Римлянин. Писания. Собеседование 14. Гл. 7. Вместо этого места я приведу несколько строк из рассказа св. Григория Двоеслова, знаменитого папы Римского. «Один пресвитер, дожив с супругою, как с сестрою, до глубокой старости, уже умирал. К нему подошла сестра-супруга и дунула на лицо его. Собравшись с силами, старец проговорил ей: "Отойди от меня, жена: огонь еще жив — отодвинь солому"» (блаж Иоанн Мосх. Луг Духовный. Св.-Троицкая Лавра, 1896. С. 134. Гл. 108. Примечания переводчика свящ. М. Хитрова).
Посему не для испытания крепости своих сил принимают подвижники на себя этот подвиг, а по необходимости (когда по послушанию родителям вступали в брак) и за благословение Божие.
43. Палладий, еп. Еленопольский. Лавсаик. № 8; Четьи-Минеи, 8 и 9 января, 5 марта, 22 ноября; Блаж. Иоанн Мосх. Луг Духовный. Гл. 134.
44. <Здесь еп. Варнавой был вычеркнут текст из Иоанна Ефесского (VI в.) по причине монофизитства этого знаменитого историка древнего монашества. Но поскольку в удаленном отрывке приводится яркий пример «острого» подвижничества в миру, помещаем этот текст в примечаниях>.
«Приведу пример, до сих пор, кажется, неизвестный русскому читателю, из сирийского писателя, епископа Иоанна Ефесского, о чете блаженных юродивых — Феофиле и Марии.
Рассказ ведется от лица одного клирика, который сообщил о них автору и который был лично знаком с этою четою и слышал из их собственных уст повествование об их удивительных подвигах. <Столь удивительные подвиги>, кстати сказать, только и возможны среди сирийцев, из которых вышли Симеоны Столпники, Симеоны юродивые, воски и <многие другие великие святые>. (О восках см.: "Основы" Отдел III. Гл. 6. § 5
"Когда я семь лет тому назад в городе Амиде (ныне Диарбекир. — Еп. Варнава) ревностно предавался службе Божией и церковному бдению, я видел там юношу красивой наружности в одежде комедианта. Его всегда сопровождала девушка неописуемой красоты с прекрасным, удивительным лицом, одетая, как блудница.
Они бродили по городу в таких одеждах, обманывая этим всех, чтобы никто не мог узнать, кто они такие. Они не переставая шутили (παιγνιδια) и заигрывали со всеми и оставались всегда в церковных дворах, как чужестранцы. Они смешили клириков и всех вообще встречных и, как скоморохи, получали от всех удары по голове. Благодаря их поразительному виду и красоте лица, они во всякое время дня окружены были толпой, которая шутила с ними и награждала их ударами (κοσσοι) по голове. Но где они проводили ночь, никто не знал и никто узнать не мог. Многие богачи при виде лица девушки испытывали муки от страстных желаний и намеревались удовлетворить свою похоть с нею во мраке ночи. Они всячески старались найти ее, не спали всю ночь, бродя по улицам и закоулкам города, но это им не удавалось. Так как она возбуждала желание у многих знатных людей, то они уговорили префекта города, чтобы он велел ее взять и выставить на рынке. Так он и сделал. Он послал за ней и велел ее схватить, чтобы заставить ее стоять на рынке. Когда это увидел выдававший себя за комедианта, который жил с нею, он громко зарыдал, стал бегать взад и вперед и кричать: "Она моя жена, и я не хочу, чтобы она стояла на рынке". Одна знатная, добродетельная и богобоязненная женщина, по имени Космо, услыхав об этом, послала в дом префекта, велела взять девушку оттуда и привести в ее дом. Увидав удивительное лицо девушки и, одновременно, платье блудницы на ней, знатная благодетельница сказала: "Дочь моя, как могла ты, равная самой прекрасной жемчужине, погрязнуть в грязи разврата? Как можешь ты пачкать себя и позорить свою красоту?"
Когда девушка услыхала это, она заплакала и сказала: "О госпожа моя, молись за меня, чтобы Бог поднял меня из грязи греха моего". Затем она опять вернулась к старому, так что благородная Космо не узнала, кто они такие. О них продолжали много говорить, но никто не мог проследить и узнать место их отдыха и ночного покоя. Тогда размышления и милость Божия привели меня к мысли, что те, которые по своему платью похожи были на комедиантов, в действительности были духовные..."
Его догадки нашли себе подтверждение при дальнейших наблюдениях. Клирик этот узнал от Феофила и Марии, сей целомудренной и непорочной супружеской четы, что они уже двадцать четыре (!) года живут между собою, как брат с сестрой, пребывая наедине в постах и молитвах, а на людях показываясь грешниками». (Ioannis Episcopi Ephesi Syri monophisite. Commentarii de beatis orientalibus latine verterunt. J. van Douwen et J. P. N. Land. Amstelodami, 1889. P. 167.)>
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter