Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterЕпископ Варнава (Беляев). Основы искусства святости. Том 4
(*Пропущенный параграф (§ 6. О церковных службах. — Всенощная и литургия. — Примечания к некоторым дням и праздникам годового круга богослужения), в связи с его большим объемом, будет помещен в дополнительном томе. — Прим. составителя.)
«Сказывали об авве Арсении, что по вечерам, в субботу, на воскресный день, он становился спиною к солнцу и, подняв руки свои к небу, молился до того времени, как солнце начинало светить ему в лицо; после чего он садился»1.
«Вошел я, — рассказывал авва Дула, ученик преп. Виссариона2, — к нему в келью и застал его стоящим на молитве. Руки его были простерты к небу, и он оставался в этом подвиге четырнадцать дней»3.
Сам авва Виссарион сказывал: «Я сорок дней и сорок ночей провел среди терния, стоя и без сна»4.
«Когда прошел я все подвижническое житие, которое избрал, — поведал преп. Макарий Александрийский о себе Палладию, автору славного «Лавсаика», — я захотел сделать то, чтобы ум мой в продолжение только пяти дней не отвлекался от Бога и ни о чем другом не мыслил, но к Нему одному был обращен. Решившись на это, запер я свою келью и сени перед нею, чтобы не отвечать никому, кто бы ни пришел. Начал я то с другого же дня, дав своему уму такое приказание: смотри, не сходи с небес; там ты с ангелами, архангелами, со всеми горними силами, херувимами, серафимами и с Самим Богом, Творцом всяческих; там будь, не сходи с неба и не впадай в чувственные помыслы. Проведши так два дня и две ночи, я до того раздражил демона5, что он сделался пламенем огненным и сжег все, что было у меня в келье; самая рогожа, на которой я стоял, объята была огнем, и мне представлялось, что я весь горю. Наконец, пораженный страхом, я на третий день оставил свое намерение, не могши сохранить ум свой неразвлеченным и нисшел к созерцанию сего мира, дабы то не вменилось мне в гордость6.
Когда Юлиан Отступник спустился на юг Персии и осадил ее столицу, Ктезифон, «то послал демона7, чтобы он скорее шел на запад и принес ему оттуда какой-нибудь ответ8. Когда же демон пришел в то место, в котором жил отшельник, то пребыл десять дней неподвижным, не могши идти вперед ни днем ни ночью, потому что монах в эти дни не переставал молиться9. И демон, будучи праздным, возвратился к пославшему его. Он же спросил его: Почему ты замедлил?" Демон отвечал: И замедлил, и пришел назад, ничего не сделавши, ибо я пробыл десять дней, сторожа Поплия - монаха, когда он перестанет молиться, чтобы идти далее, но он не переставал, почему я и не мог идти, но возвратился, ничего не сделавши"»10.
...Когда просматриваешь жития святых, постоянно наталкиваешься на множество подобных примеров11. Не нужно никаких пояснительных и сопроводительных слов — читатель и сам может видеть, как подвижники и истинные христиане относились к молитве и сколько на нее полагали времени. Но и этого было им мало: цель их была — стяжание и прохождение непрестанной молитвы.
I. Понятие о непрестанной молитве
У святых отцов-аскетов, как равно и вообще в практике церковной, мы встречаем два определения непрестанной молитвы — широкое и узкое.
Что такое непрестанная молитва в широком смысле, вполне будет понятно, если мы припомним, например, следующие слова преп. Исаака Сирина12:
«Надлежит нам знать, возлюбленные, и то, что всякая беседа, совершаемая втайне (т. е. в сердце. — Еп. Варнава), всякое попечение доброго ума о Боге, всякое размышление о духовном устанавливается молитвою, и нарицается именем молитвы, и под сим именем сводится воедино, будешь ли разуметь различные чтения, или глас уст в славословии Богу, или заботливую печаль о Господе, или телесные поклоны, или псалмопение в стихословии, или все прочее, из чего составляется весь чин подлинной молитвы, от которой рождается любовь Божия...»
Как легко видеть, всякое дело, направленное к прославлению Бога, уже есть молитва. Все наше поведение с утра до вечера, если только мы свою работу делаем как бы пред лицом Самого Господа, есть молитва. И если мы настроим себя на это постоянное «хождение пред Богом»13, то у нас будет непрестанная молитва. А если мы милостыней приобретем любовь бедных, которые за нас будут молиться и таким образом своей молитвой восполнят нашу, немощную, когда она прервется ради естественных нужд (например, во время сна), — то дело будет и совсем хорошо. Притом такой распорядок повседневных дел — даже среди хозяйства, но при внимании, направленном на Бога, — не может считаться особенно обременительным; во всяком случае, он не может идти в сравнение, например, с «умным» деланием Иисусовой молитвы в тесном смысле этого слова, о чем речь будет ниже.
И древние великие подвижники снисходили к такому образу жизни, ибо невозможно, как мы видели из примера преп. Макария, человеку держать постоянно ум в великом напряжении и созерцании горнего. Но с другой стороны, нельзя долгое пребывание в церкви и внешнее продолжительное исполнение правила считать за непрестанную молитву.
Вот пример, разъясняющий эти положения.
Некогда некоторые монахи, так называемые евхиты, пришли к авве Лукию, в Еннат. И спросил их старец:
— Какое у вас рукоделие?
— Мы не занимаемся рукоделием, — отвечали они, — но, как заповедует апостол, непрестанно молимся.
И сказал старец:
— Ужели вы и не едите?
— Едим, — отвечали они.
— Кто же молится за вас, когда вы едите? ...Еще сказал им:
— Вы и не спите?
— Спим.
— Кто молится за вас, когда вы спите? И не нашлись на это ответить ему. Тогда старец сказал им:
— Простите мне, вы не делаете, как говорите. Я же вам покажу, что и занимаясь своим рукоделием, непрестанно молюсь. Размочив немного прутьев, я сажусь с Богом и, плетя из них веревку, говорю: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое» [Пс. 50, 1].
И спросил их:
— Не молитва ли это? Те отвечали:
— Да.
Старец сказал:
— Проводя целый день в работе14 и молитве, я зарабатываю около 16 монет15 (почти два рубля. — Еп. Варнава)16. Две из них (четвертак. — Еп. Варнава) подаю в дверь (нищим), а на остальные ем. И молится за меня принимающий две монеты, когда я ем или когда сплю, и по благодати Божией у меня совершается непрестанная молитва17.
Вопрос о непрестанной молитве сильно занимал подвижников18. Некоторые из них, стоя во главе монастырей, старались всеми силами изобрести, как бы установить у себя в обители непрестанное моление в храме. Так как отдельному человеку не по силам такой подвиг, то заведены были чреды. Братия делилась, например, на 24 чреды, и каждая группа в свой час приходила в церковь отправлять псалмопение. Таким образом днем и ночью воссылалось непрестанное славословие Богу. Обители с таким уставом получили название «неусыпаюших»19. Основание им положил преп. Александр († ок. 430 г.).
II. Нужно ли долго (непрестанно) и часто молиться?
Всеконечно. Опуская святоотеческие древние20 изречения на этот счет, приведу рассуждения нашего соотечественника и великого молитвенника о. Иоанна Кронштадтского.
«Для чего нужна продолжительная молитва?» — записывает он в своем «Дневнике»21. И отвечает:
«Для того, чтобы продолжительностью усердной молитвы разогреть наши хладные, в продолжительной суете закаленные, сердца. Ибо странно думать, тем более требовать, чтобы заматеревшее в суете житейской сердце могло вскоре проникнуться теплотою веры и любви к Богу во время молитвы. Нет, для этого нужен труд и труд, время и время. Царствие Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12). Не скоро Царствие Божие приходит в сердце, когда от него так усердно люди бегают. Сам Господь изъявляет волю Свою, чтобы мы молились не кратко, когда представляет в пример вдову, надолзе ходившую к судье и утруждавшую его просьбами своими (Лк. 18, 2-6). Господь-то, Отец-то наш Небесный, знает прежде прошения нашего, чего мы требуем (Лк. 6, 8), в чем нуждаемся, да мы-то не знаем Его, как бы следовало, суете-то мирской мы очень преданы, а не Отцу Небесному; вот Он по премудрости и милосердию Своему и обращает нужды наши в предлог к обращению нас к Нему. Обратитесь, заблуждающие чада Мои, хоть теперь ко Мне, Отцу вашему, разогрейте верою и любовию сердца свои ко Мне, бывшие прежде хладными».
Но мы никак не хотим обратиться. Если у нас есть свободное время, мы его лучше «убьем» (какое выражение придумали на обличение себя!) попусту, истратив на веселье, театры, кино, гости и на что угодно, только не на молитву. Трудно даже в мыслях представить, чтобы современный человек, «легковесный» или «с весом», вместо утренней газеты прочел, например, перед иконами акафист... Я говорю, конечно, о так называемых верующих, а не о безбожниках. Всякая долгая служба в церкви нас тяготит. Как мало тех, которые остаются в церкви до конца! Большинство, поздно приходя, уходит уже «после Евангелия»* (* Речь идет о всенощной. — Прим, составителя.) (как принято у этих людей выражаться), в лучшем случае после Великого славословия (последний сольный номер певчих).
Во что у нас обратилась и самая служба Божия?
Она сокращается так, что вся «краса» ее — все ее трогательные молитвословия и песнопения, умилительные стихиры, проливающие целительный бальзам на скорбную душу человека и умиротворяющие его точащееся кровью сердце от мирских скорбей и искушений диавола, — исчезает или даже уже исчезла. Остались одни неизменяемые песнопения, ектений да возгласы. Потому люди и жалуются, что скучно. Действительно, как ни придут в церковь, все одно и то же. А что не одно и то же, то дьячки и певчие выпускают.
Чем же заполняется пустота, если торжественность дня требует более продолжительной службы, чем получасовая или часовая будничная? Даже Божественная литургия заполняется концертами, цель которых возбуждать художественное восхищение — выразимся даже так22, — но никак не приводить слушателей в чувство сознания своей греховности, помогать им сосредоточить свои мысли на глубоком содержании молитв и песнопений, в которых излагается все дело спасения человека и раскрывается самая идеология Божественной литургии, точнее — догмата искупления. А если на дело посмотреть с аскетической точки зрения, то цель (бесов, стоящих за спиною композиторов и нашептывающих им в ухо мелодии) не иная, как та, чтобы изгнать умиление и всякую тень покаянного чувства — которое особенно для них непереносимо — из храмов, из сердец верующих и лишить богослужение его основы, без чего оно не может быть православным и истинным богослужением.
Но, тратя большое количество времени, измеряемое в общем счете часами, на театральное пение чисто оперного характера, всячески гневаются на священнослужителей, если те захотят прибавить хотя несколько минут, чтобы благоговейнее, не торопясь, причаститься. Всякое минутное замедление после причастного концерта кажется всем бесконечным и невыносимо томительным. Не хватает еще, чтобы кто-либо торопил в алтаре священнослужителей так, как это делал Карл X, приговаривая вполголоса причащающемуся священнику: «Да ну же, поп... [следует ругательство]. Глотай скорей своего доброго Бога!..»23 Впрочем, в душе, может быть, ленивцы и богохульствуют...
Так как цель моя, в общем, не порядки обличать, а вред непорядков выяснять ради лучшего выявления положительной стороны дела, то этих кратких слов достаточно для разумного, чтобы ему не бегать из церкви с половины службы, не увлекаться пением (и даже лучше не слышать его, современное, и не слушать — выбирая церкви с более простым, хотя бы общенародным, пением), и не томиться длинными службами. Почему нам тоскливо? Потому что приходим посмотреть, послушать — и только. Дали пищу любопытству, истратили на это несколько минут, и делать больше нечего. А оставшиеся до конца службы часы куда девать? И вот нам скучно. А если бы мы горели духом, с воплем крепким возводили ум, сердце и очи свои к небу, то пяти-шестичасовая всенощная для нас прошла бы незаметно. Мы — как мухи осенние. Лениво ползут наши мысли и очи, цепляются за карнизы, облаченье, окружающие лица, платья, оживляются несколько, когда священнослужители выходят на середину храма, и опять застывают, когда певчие перестают петь и начинается чтение. Наши взоры блуждают по сторонам и никогда не заглядывают внутрь. А если бы мы стояли в церкви, как пойманный преступник перед судом, на котором ему грозит смертная казнь, мы, без сомнения, были бы поживее. И даже очень поживее. Тогда бы время для нас летело слишком быстро, скорее, чем в театре...
III. Возможность непрестанной молитвы в собственном смысле как предел совершенства Еще в Ветхом Завете св. пророк Давид (конечно, исходя из собственного опыта и вдохновляемый Духом Святым) уверял всех, что молитва непрестанная возможна. Желая тверже насадить в сознании молящихся это важнейшее положение подвижничества, он начал свою книгу молитв и песнопений, то есть Псалтирь, с ублажания того человека, который достиг подобного состояния (Пс. 1, 2). В Новом Завете божественный апостол Павел уже в виде прямой заповеди преподает христианам: непрестанно молитеся — αδιαλειπτως προσευχε (1 Фес. 5, 17). Значит, возможно молиться непрестанно, раз апостол требует этого. А между тем, как часто в обществе даже умом признать сего не хотят...
Непрестанная молитва — пробный камень для определения степени достигнутого совершенства. Спросил один брат равноангельного Исаака Сириянина, пришедшего в меру таинственных созерцаний Св. Троицы и совершенной молитвы, каково то главное делание подвижника, по которому можно узнать, достиг ли он совершенства на этом свете. Святой ответил24:
«То, когда сподобится человек непрестанного пребывания в молитве. Ибо, как скоро достиг он сего, взошел на высоту всех добродетелей и соделался уже обителью Св. Духа.
А если кто не приял несомненно сей благодати Утешителя, то не может свободно совершать пребывание в сей молитве, потому что, как сказано, когда вселится в ком из людей Дух, тогда не прекратит он молитвы, но Сам Дух молится всегда (Рим. 8,26). Когда и в сонном и в бодрственном состоянии человека молитва не пресекается в душе его, но ест ли, пьет ли, спит ли, делает ли что, даже и в глубоком сне, без труда издаются сердцем его благоухания и испарения молитвы. Тогда молитва не отлучается от него, но всякий час, хотя и не обнаруживается в нем внешне, однако в то же время совершает в нем службу Божию втайне... И ее сподобляется один из многих тысяч людей25, потому что это тайна будущего состояния и жития... Не молитвою молится душа, но чувством ощущает духовные вещи оного века, превышающие понятие человеческое, уразумение которых возможно только силою Св. Духа. А это есть умное созерцание, но не движение и не взыскание молитвы, хотя от молитвы заимствовало себе начало... И нет часа, в который бы внутреннее их движение было не в молитве, как сказали мы выше. И когда приникает Дух Святой, всегда обретает таковых в молитве; и от этой молитвы возносит их к созерцанию... Ибо не имеют они нужды в образе продолжительной молитвы, ни в стоянии и в чине продолжительной службы. Для них достаточно вспомянуть о Боге, и тотчас пленяются любовию Его. Впрочем, не нерадят совершенно и о стоянии на молитве, когда воздают честь молитве и, кроме непрестанной молитвы, в назначенные часы стоят на ногах. Ибо видим св. Антония стоящим на молитве девятого часа и ощутившим вознесение ума своего. И другой из отцов, с воздетыми руками стоя на молитве, приходил в восхищение на четыре дня».
В заключение хочу обратить особенное внимание читателя на последние строки этого отрывка. Как они важны для нас, не смеющих мечтать ни о каком совершенстве! Святые «не имеют нужды ни в стоянии, ни в продолжительной службе» и, однако, имея в сердце непрестанную молитву, «в назначенные часы стоят на ногах». Вспомним еще, кто были апостолы, в частности Петр и Иоанн? И мы о них читаем: «Петр и Иоанн шли вместе в храм в час молитвы девятый» (Деян. 3, 1). Как живые, встают они перед глазами, так ярко выписано это место в «Деяниях». Вот Антоний Великий тоже справляет девятый час. И множество иных примеров. Не о важности церковной молитвы я хочу сейчас говорить. Об этом сказано (или будет сказано) в ином месте26. Я хочу обратить внимание на совершение церковных служб на дому. Когда-то издавались полные молитвословы с полунощницами, утренями, повечерницами. Очевидно, был спрос. И молитвословы те — не иерейские, а для мирян. Цель их издания понятна. Она выражена в следующих словах увещания, печатаемого в конце «Следованной Псалтири»27:
«И никтоже без молитв и во время церковного пения да пребывает, где-либо в приключении на месте быти случится кому, в дому, или на пути, но по силе своей да совершает и не унывает нерадением, и весьма суетными попечениями да не отягощается. И малое убо определенное, и во времени совершаемое правило в великое вменится от Христа Господа [1 Кор. 13, 19]»28
Наши предки так и делали. Что мешает делать это теперь? «Следованные Псалтири», в которых печатаются все службы, и теперь издаются, правда, в формате, нельзя сказать чтобы удобном для путешественника или паломника. Можно посему купить удобный «Иерейский молитвослов». В церкви идет служба, а ты, за дальностью расстояния или еще почему, не можешь пойти — прочти ее дома. Полчаса-час-полтора всегда найдутся, если сделать язык воздержнее и прекратить лишние знакомства. Ах, какие настали времена! Наши предки, не учившиеся в университетах, хорошо разбирались в службах и церковных книгах, а мы, у которых голова пухнет от знаний, не знаем даже славянских цифр, да и читать-то правильно по-славянски не умеем. А ведь по национальности, по крови славянами считаемся! И своего родного языка не знаем... Но кто желает себе спасения, примет к сведению то, о чем я здесь говорю, и не только к сведению, но и к руководству.
Примечания:
1. Достопамятные сказания. СПб., 1871. С. 27. Об авве Арсении, 30.
2. О нем см.: "Основы" Отдел III. Гл. 1. § 2. Состояние разумной силы души (ума).
3. Достопамятные сказания. С. 75. О простирании рук см. в данной главе: § 4. Обрядовая сторона молитвы.
4. Достопамятные сказания. С. 77.
5. Как, следовательно, они за всем наблюдают. И на нас, конечно, смотрят.
6. Палладий, еп. Еленопольский. Лавсаик. СПб., 1873. С. 82-83. № 19. Сам преп. Макарий сознается, что дальнейшее испытание грозило ему гордостным возношением, потому ему и было попущено Богом (см.: Четьи-Минеи, 17 января) не докончить начатого. Но совершить подвиг он, по-видимому, мог.
7. Так велико было отступничество Юлиана, что сатана даже отрядил в его распоряжение особых бесов! Посвятил его (Юлиана) в тайны магии некий неоплатоник Максим, слывший в то время величайшим чародеем. Это было при самом вступлении Юлиана на престол. С тех пор Максим безотлучно охранял Юлиана от христианских влияний и пользовался его чрезвычайным уважением. См.: Сократ. Церковная история. Кн. III. Гл. 1; Созомен. Церковная история. Кн. IV. Гл. 2; Древний Патерик. М., 1899. С. 239. Гл. 12, 12. Примечание.
Некоторые подробности посвящения Юлиана в магические культы и его хождения к бесам на поклонение приведены в: "Основы" Отдел II. § 5. Злой дух...
8. Очевидно, это было в ту критическую минуту, когда Юлиан, отчаявшись во взятии Ктезифона и опасаясь погибнуть с голоду или быть окруженным, решил возвратиться со своей армией в свое отечество — на Запад.
9. Преподобный, уведав, что мимо него идет диавол, нарочно встал на такую молитву, чтобы связать его (Четьи-Минеи, 5 апреля).
10. Дальнейшую часть рассказа опускаю, как не относящуюся к теме.
11. См. еще цитату из Нила Синайского: "Основы" Отдел III. Гл. 1. § 2 и о Симеоне Столпнике: Отдел III. Гл. 6. § 5
12. Преп. Исаак Сирин. Слова подвижнические. Сергиев Посад, 1911. С. 166. Слово 39.
13. См.: "Основы" Отдел III. Гл. 5. § 1. (О Енохе).
Кто читал письма еп. Феофана (Затворника), тот, конечно, заметил, как он постоянно настаивает на этом «хождении в присутствии Божием» и даже простые чувства, без слов, называет молитвой. И в этом полагает все дело.
Это и попятно. Никакой прелести от сего быть не может; страх Божий и сознание, что на тебя всегда смотрит Бог и ты никуда не можешь укрыться от Hero, — корни всякого молитвенного подвига; делание этого не требует опытного наставника и потому очень удобно для всякого и в особенности для мирян, которые к еп. Феофану тоже очень часто обращались за душеспасительными советами. См. (цитирую первые попавшиеся места): Феофан, еп. Письма. Т. 1. М., 1898. С. 244. № 188; его же. Письма Т. 2. М., 1898. С. 60-61. № 243; его же. Письма. Т. 4. М., 1899. С. 171. № 704; его же. Письма. Т. 6. М., 1900. С. 103. № 977.
14. Вот, один из тысячи, ответ на возражения хулителей священного жития монахов, что последние-де — «дармоеды», «тунеядцы», «не работают», «живут на чужой счет». Целые дни работают монахи-старцы и, конечно, не для собственного обихода корзинки и веревки плетут, а на «культурную» же, если угодно, потребу.
15. Монет, νουμμια. Νουμμιον (=νουμμος) есть монета в три обола, на наши деньги — 12 коп. (Обол=4,04 коп., исходя из расчета, что наш серебряный рубль весит 4 зол. 21 д. чистого серебра, т. е. 83'/8 пробы.)
16. Не в один день, конечно, старец эти деньги зарабатывал.
17. Древний Патерик. Гл. 12,10. Добавлено немного еще из: Достопамятные сказания. С. 189-190. Об авве Лукин.
18. См.: Житие преп. Александра // св. Димитрий Ростовский. Четьи-Минеи. М., 1898. (Синодальное слав, изд.) С. 51-52. Под 3 июля.
19. См.: "Основы" Отдел III. Гл. 5. § 5. О подвижничестве...
20. См.: Игнатий (Брянчанинов), еп. Отечник. СПб., 1891. С. 11. Об авве Антонии, 46-47.
21. Иоанн Кронштадтский, прот. Моя жизнь во Христе. СПб., 1903. С. 815.
22. Но надо, конечно, выразиться: «блудное движение». См.: "Основы" Отдел III. Гл. 2. § 5. (Т.2. С.172. Ссылка на: преп. Иоанн Лествичник. Лествица. Слово 15, 48).
Да и как тому не быть, когда современные композиторы вместо сочинения музыки, например к «Херувимской», в строгих тонах, берут для нее вульгарные мелодии. «Они готовы внести в богослужебные песнопения музыку какого-нибудь романса, годного для исполнения на эстраде, готовы из клироса сделать сцену. И это в то время, когда священнослужители готовятся к совершению христианского таинства Евхаристии. И не стыдно, и не грешно нам!..» Это отрывок из речи митрополита Арсения (Стадницкого), обращенной к учителям пения на Первом новгородском съезде, в 1911 году. Вся речь стоит того, чтобы ее не только постараться отыскать и прочитать, но и недоконченная, из-за известных государственных событий, по ней исправити (Тит. 1, 5). Напечатана она в: Спутник Псаломщика. Песнопения годичного круга богослужений с требоисправлениями. Петроград, 1916. С. 18. Введение. Гл. III: Недостатки клиросного пения.
23. Хотя и не исторический документ, но цитирую: Goncourt Е. et J., de. Germinie Lacerteux. Paris, 1907. P. 8.
24. Преп. Исаак Сирин. Слова подвижнические. С. 104-105, passim. Слово 21.
25. Ср.: Приложение. <Умное делание подвижника.>
26. См. в данной главе § 4. Место молитвы (храм)...
27. У меня под руками редкий экземпляр, изд. 1792 г., — собственность дочери императора Павла I, великой княгини Марии Павловны, подаренный ей ее матерью, императрицей Марией Феодоровной. (На первой странице имеется посвятительный автограф императрицы.) Нового издания у меня нет. Но, конечно, цитата должна остаться на своем месте.
28. Слова эти из «Следованной Псалтири», хотя сказаны в данном месте для не умеющих грамоте, которым предлагается заменять службы известным количеством Иисусовых молитв, могут относиться также и к умеющим грамоте, но не имеющим возможности пойти в церковь. Вся разница только в том, что первые будут молитву Иисусову читать и поклоны класть, а вторые — самые службы вычитывать.
См.: "Основы" Отдел III. Гл. 6. § 1. Значение внешнего поведения... О том, чтобы не пропускать службы в назначенные часы.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter